Решившись на эксперимент, Шен попытался вычленить из своей собственной духовной энергии ту, что казалась если не сродни, то отдаленно похожей на силу этого места, и направил ее к призраку генерала. Внешне он не совершал никаких движений, но, когда энергия стала исходить от него, это заметил не только призрак, но и заклинатели, стоящие неподалеку.
Муан оторвал взгляд от тигра и внимательно посмотрел на Шена.
«Что ты делаешь?» — мысленно уточнил он.
«Смотри в сторону тигра», — вместо объяснений попросил Шен. Он хотел было спросить, видит ли мечник что-либо над ним, но не успел — ответом ему стало его на мгновение сбившиеся дыхание. Рядом тихо охнул Чи Тау, а Лули дернулась, словно ее ударили, и вытаращилась на необыкновенное явление.
Генерал Чи стал совсем непрозрачным, лишь небольшое свечение и то, что его ноги тонули в тигре, не давало остальным поверить, что перед ними человек. Пока Шен с удивлением признавал, что эксперимент увенчался успехом, генерал Чи, тоже не до конца веря происходящему, вгляделся в лица своих детей.
Лев отнесся к увиденному философски спокойно, без интереса разглядывая и тигра, и привидение, и будто думая: «Что я вообще здесь делаю?». Ал покосился на Шена и, увидев его довольную ухмылку, понял, что все под контролем, и убрал руку с меча. Не считая детей, которые все еще таращились на привидение, бурно отреагировал лишь Гу Фен: он попытался оттеснить Чи Тау и Лули подальше и негромко настороженно произнес, что им пора уходить. Дети проворно обогнули его с разных сторон и бесстрашно приблизились к привидению.
Гу Фен, снедаемый беспокойством, окинул взглядом всех присутствующих. Вместо положенного страха перед потусторонним, никто из них (даже дети!) не выказал ни малейшего признака страха. Казалось, для заклинателей в происходящем нет ничего необычного, словно они сталкиваются с подобными явлениями если не каждый день, то как минимум раз в месяц. Гу Фен прекрасно знал, что главной пользой для государства в существовании закрытых заклинательских орденов являлась их помощь с уничтожением разгулявшихся злых духов и другой мистической дряни, и все же сталкиваться с подобным лично приходилось не так часто, чтобы воспринимать как обычную рутину. В отряде ходили всякие шепотки о заклинателях и их умениях, многие воспринимали их просто как мастеров боевых искусств, не осознавая всей их силы.
Решив больше не вмешиваться и наблюдать, Гу Фен сделал шаг назад.
— Отец? — первым нарушил молчание Чи Тау.
Чи Лули аж подпрыгнула, получив подтверждение своей догадке. Все же три года прошло с его смерти, и черты его лица постепенно стирались из ее памяти. Она помнила его тепло, запах и мелкие детали: его большие грубые ладони, невероятным образом умевшие обнимать ее очень нежно и мягко, его щекочущую щетину и теплое дыхание, когда он целовал ее в щеку, укладывая спать, блестящие холодные заклепки на его одежде. Она три года притворялась, что он ей больше не нужен, но сейчас на глаза выступили непрошенные слезы, а грудь сдавило так, что стало трудно дышать. Лули перевела взгляд на дух кинжала, что спокойно стоял рядом, без интереса глядя перед собой, и на мгновение ее посетила мысль, что она завидует беловолосому мечнику, что это в его отца он обратился. Впрочем, Лули было уже девять лет, и она понимала, что это был бы обман, нелепый и, скорее, еще более болезненный, чем грустная правда.
Она вновь перевела взгляд на привидение своего отца и, сделав шаг вперед, поравнялась с Чи Тау.
— Все это время это был ты? — продолжил говорить тот.
Генерал Чи с грустной полуулыбкой склонил голову, подтверждая его слова, а затем, выпрямившись, поспешно произнес:
— Вы так выросли, мы с мамой так гордимся вами. Простите своих отца и мать за то, что не смогли позаботиться о вас должным образом. Нам очень жаль. Но вы должны отпустить прошлое и жить дальше. Не нужно больше скорбеть и некому мстить, живите полноценной жизнью, а мы всегда будем приглядывать за вами с небес.
— Это правда? Мама рядом с тобой? — взволнованно воскликнул Чи Тау.
Его голос сделался таким по-детски доверчивым, что Ал отвернулся, болезненно скривившись. Он бы предпочел не становиться наблюдателем подобной сцены.
— Я чувствую ее присутствие, — отозвался генерал Чи. — Она ждет меня.
Шен не мог знать, правду ли говорит призрак, верит ли в свои слова, обманывается ли или же ему в самом деле открылся путь, на котором его жена протягивает ему руку. Сам Шен появления никаких других привидений не видел.
— Мне нужно идти, — продолжил генерал Чи. — Теперь вы в безопасности. В вашей новой жизни вас будут ждать многие испытания, но вы справитесь.
Он стал таять. Не становиться вновь невидимым для всех, кроме Шена, а таять, словно расщепляясь на мириады частит, потоком устремляющихся к звездам.
— Папа! — воскликнула Лули. Из глаз ее все же потекли слезы.
Тот с теплом посмотрел на нее и произнес:
— Я люблю тебя, Лули. — Перевел взгляд на Чи Тау: — Я люблю тебя, Тау. Нужно было чаще говорить это при жизни…