Злодеям.net

А мама лишь вздыхала. Наверное, жалела, что сын не стал великим художником. А может… Может, он станет великим сыщиком? Как Шерлок Холмс. Веня считал, что настоящий талант действительно никуда не денется. Правда, его все-таки надо развивать, в этом мама права. Но ведь если Веня не ходит в музеи, чтобы развивать талант художника, то он же расследует всякие непонятные дела. А значит, тренирует тот талант, который ему нравится! Вот, сидит, ждет тех, за кем надо следить. А они, может, и не придут…

И Веня незаметно для себя вздохнул. А вот его Пятачок почему-то не передразнил. Может, уснул?

Веня покосился на поросенка. А того и не было на скамейке! Пятачок устроился за ней, на травке. Хорошо еще, что не рыл пятачком землю. Так бы и до клумбы добрался! На всякий случай Веня подтолкнул Варю локтем, чтобы она тоже следила за минипигом. В общественных местах надо вести себя прилично, несмотря на то, что ты поросенок.

— Увидел их? — по-своему расценила его жест Варя. — Где?

Она завертела головой.

— Да нет, я на Пятачка показываю. За ним ведь тоже присматривать надо.

— Давай хоть от нечего делать картинки посмотрим? — предложила Варя. — Смотри, там люди собираются.

Действительно, рядом с художниками уже толпились люди. Они оживленно о чем-то спорили, что-то обсуждали. Веня с Варей подошли к ним. Вене пришлось для этого растормошить Пятачка и взять его на руки, чтобы не оставлять на травке одного.

— Вот посмотрите, — вдруг сказал какой-то старичок и показал на Пятачка, которого держал Веня. — Симпатичный поросенок. А вырастет, кем станет? Правильно! Свиньей.

— Вы хотите сказать, что все качества изначально в человеке заложены? — спросил его худощавый паренек в толстых очках. — От рождения?

— Конечно, — сказал старичок. — Человек какой есть, такой есть. И стремится почему-то к худшему.

— Вы не правы, — вступила в спор девушка, держащая под руку паренька в очках. — Человек должен стремиться к лучшему.

— Должен, а не хочет, — отрезал старичок. — Вот и наши великие писатели, — он кивнул на Гоголя, — показывали в своих произведениях, какой человек плохой.

— Да нет же! — возмутилась девушка. — Если они и писали о плохом, то для того, чтобы люди исправлялись. Вот давайте спросим у художника, картины которого и вызвали наш спор. Скажите, вы как считаете?

Художник в свободном балахоне сидел и рисовал шаржи, то есть смешные портреты. Оказывается, они и вызвали спор зрителей. Рядом с ним сидела девушка в каких-то странных синих очках и тоже быстро черкала грифелем по бумаге, рисуя такие же шаржи. Но эти шаржи были… совсем не смешными. Какие же страшные и злые на них были лица! Вене показалось, что ничего схожего с людьми, с которых срисовывали свои картинки эти художники, не было, хотя они рисовали быстро — смотрели на человека, раз-два, и готово. И вручали человеку лист бумаги, на котором он был изображен чудовищем.

— Это… я? — ошарашенно спрашивал очередной человек. — Вы во мне это заметили?

— Конечно, — отвечали по очереди то девушка в синих очках, то художник в балахоне. При этом они говорили каким-то странным тоном, каким глупые взрослые сюсюкают с маленькими детьми. — Вы еще себя не знаете. И этого не надо скрывать. Зачем? Вы не ангел, но это нормально.

Вот и сейчас на вопрос, обращенный к нему, художник в балахоне спокойно ответил:

— В людях ничего хорошего нет.

— И во мне? — робко улыбнулась девушка, прижавшись к пареньку в очках.

— Вы не исключение. — Человек в балахоне внимательно посмотрел на нее и быстро начеркал ее шарж. — Это вы. Возьмите.

Потом он посмотрел на паренька, так же быстро нарисовал и его.

— А это ваш жених. Вы ненавидите друг друга. Я это вижу как художник.

— Как?! — изумились паренек с девушкой, глядя то на свои «изображения», то друг на друга.

Они уже не держались за руки.

— Саша, не верь ему! Он врет! — воскликнула девушка.

— Ага, не верь! — хмыкнула художница в синих очках. — Поверит! И вы поверите. Скоро. Знаете, для чего я надела эти очки? — Она прикоснулась к дужке рукой. — Они помогают мне увидеть самую суть человека.

— Неправда! — воскликнула девушка и побежала к выходу из садика.

А паренек так и остался стоять, держа ее и свой шаржи и растерянно их рассматривая.

— Почему вы портите людям настроение? — спросила пожилая женщина, обращаясь к художнику в балахоне.

— И вас нарисовать? — вместо ответа сказал он. — Только ведь вы не очень этого хотите. Потому что сами о себе много знаете не очень лестного. Не так ли?

Женщина вспыхнула и поспешила вслед за убежавшей девушкой.

— Вот так вот, дорогие друзья, — сказал художник. — Вот так вот! Ну что ж, на сегодня работа закончена. Бесплатная, между прочим. Так что вам не за что на нас сердиться.

Зрители молча стали расходиться. Лица у них были сумрачные и сердитые. Веня удивился: почему они позволяют этим художникам их просто оскорблять? Странно.

— А вот поросеночка надо дома держать, — обратился к Вене художник. — Прав был старичок. Надо поросеночка кормить. И тогда из него вырастет настоящая свинья!

Он неприятно засмеялся.

— Пойдем отсюда, Вень, — шепнула Варя. — Какие-то они злые.