Зло знает мое имя

Вот как. Ты просто не доверяешь мне. Не хочешь пачкать и марать в грязи. Так вот знай, Моран, я сама уже по локти в крови, а в моей голове из нежного и прекрасного осталась разве что любовь к тебе. Любовь, которую ты не хочешь принять.

Телом я потянулась к нему, привставая на кровати.

– Я хочу нести это бремя Моран. И если это твори руки, то я согласна принимать из них все, чтобы ты не дал. Вот именно, ты сделал меня своей женой и связал узами на всю жизнь. Я хочу понять тебя, и принять эту боль от тебя. Потому что ты дорог мне тоже. Потому что мое сердце выбрало тебя. Воспротивившись разуму и совести. Ты – мой король.

Трезвость вернулась так же внезапно, как и исчезла.

Внимательно слушая меня, Моран замер около кровати, смотря на меня сверху вниз стеклянными глазами, словно пытаясь переварить мои слова. Черты лица не смягчились. Он принял решение.

– Хочешь почувствовать боль? Примешь меня тем, кем я являюсь? Кровожадным чудовищем? Захватчиком? Убийцей? – шевелились только губы. Лицо, словно мрамор – было холодным и неподвижным.

Беззащитная. Именно такой я была перед ним. Как всегда. Он словно меч, способный разрубить тебя пополам в любую минуту. Меч, способный защитить от всего, что посмеет только на тебя посмотреть.

– Хочу.

Как только шепот сорвался с моих губ, он навис прямо надо мной, как палач.

– Тогда я не буду щадить тебя, чтобы ты усвоила кое-какой урок: есть тьма, в которую лучше не соваться. Ложись на спину.

Сглотнув ком в горле, я осторожно легла, прямо перед ним.

Ни на толику не смягчившись, он стянул с себя ночную рубашку, оголяя торс, изрезанный шрамами и ссадинами разных форм и размеров.

Мне хотелось коснуться их.

Но угадав движение моей руки, он тут же перехватил ее, и завел обе ладони мне за голову, крепко сжимая их одно рукой. Мне стало больно.

Я промолчала.

На коленях – а посреди мое тело, он склонился надо мной, сжимая мои запястья, а второй рукой упираясь напротив моей головы в кровать.

– Ты этого хочешь? – будто давая мне последний шанс, прошептал он мне на ухо.

– Да, – стараясь скрыть слезы в голосе, выдохнула я.

В мгновение ока, он приподнялся, и его рука оказалась под моей сорочкой. Я вздрогнула от холода на животе. Его руках поднялась выше, к груди по которой от небрежно провел, от чего я медленно выдохнула. Внизу живот стянулся плотный узел.

Он еще сильнее стиснул мои руки, и вжимая меня в кровать, поцеловал. Точнее впился в меня губами, сначала с силой разжимая их, а потом кусая, за нижнюю и верхнюю губу. Один укус оказался слишком сильным, и я невольно дернулась, что он, конечно же почувствовал.

Но от этого не смягчился.

Всего на пару мгновений, он отпустил мои онемевшие руки, чтобы стянуть с меня сорочку и бросить ее на пол.

Затем и нижнее белье.

Я лежала совсем обнаженная. Странное чувство, смесь страха и стыда, заставили гореть мои щеки. А он смотрел. Смотрел на каждый сантиметр моего тела. Ни один изгиб, ни одна родинка не могла укрыться от этих серых, беспощадных глаз.

Бессознательно я хотела прикрыться, но он снова поймал мои руки вжал запястья в кровать. Сначала он поцеловал меня в шею, но не успела я расслабиться, как последовал укус. Болезненный, на самом нежном участке кожи. Я пискнула, но снова сдержалась.

– Хочешь, чтобы я продолжал?

– Да.

Это уже был не его голос, а рык разъяренного зверя. Как медведь перед броском.

Одна моя рука оказалась свободной, пока его ладонь снова скользнула по животу, и ниже.

Туда.

Это было почти невыносимо. Я боялась, хотела, было больно.

Следующий укус пришелся на ключицу, и одновременно его рука коснулась того места. Он решил зайти дальше и глубже. Резко. Грубо. Мне опять стало больно. Я снова сдержалась, только обхватив свободной рукой его за спину, цепляясь за него, словно боясь упасть.

Он продолжал мучать меня. Даже моя душа болела в этот момент. Но я не жалела ни о чем. Вся эта жестокость – не он. Он стал таким не по своей воле. И если я могу хоть как-то забрать ее, что-то впитать в себя, то я буду терпеть столько, сколько нужно.

Вдруг он остановился.

Отпустил меня. Убрал руки.

Стремительно, так, что я даже не сразу заметила, села на угол кровати, и схватился за голову, как пораженный внезапной головной болью. Черные пряли опустились на лоб. Тяжело дыша, он не проронил ни слова.

– Мор., – попыталась я окликнуть его, как поняла, что плачу, и похоже уже давно, поэтому его имя, вместе с рыданием застряло в горле.

– Что я делаю? – откуда-то из-под его пальцев, закрывающих лицо, прозвучал глупый вопрос.

Собрав в кучу простыни, я прижала их к себе, пытаясь прикрыть тело.

Затем, проглотив слезы, я прильнула щекой к его спине, и тихо, почти шепотом, произнесла:

– Ты делал то, что я просила. Может, я наивная и глупая, но все прекрасно понимаю. Ты не даешь мне никаких королевских обязанностей, никаких документов, никаких дел. Не пользуешься правом мужа в спальне. Ты будто хочешь спрятать меня от всего мира. Если ты не просишь меня о помощи, я буду помогать сама. Без твоего ведома, слышишь?

Спина короля напряглась и он развернулся ко мне.