Зинин

— При составлении правил о воспитании молодых животных, не исключая и человека, равно и правил о поддержании, а иногда восстановлении здоровья при различных образах жизни, в различных возрастах, — говорил он, — должно обращать внимание на тесную зависимость процессов плодотворения, дыхания, обнаруживания мышечной силы и поддержания теплоты тела. Не должно также упускать из вида этой возможности и при объяснении различных явлений даже в больном организме: особенные причины, например, возмущения в деятельности нервной системы, которая условливает отправление различных органов, могут иногда изменять количественно и качественно эти отправления.

Сегодня, через сто с лишним лет, стиль, слова и отдельные выражения вдохновенной речи кажутся нам странными, малопонятными и чуждыми всему строю нашего миропонимания и мышления. Но, вчитываясь и вдумываясь в них, мы видим ученого, мыслящего нашими понятиями, лишь вынужденного подыскивать специальные термины для их выражения на языке своего времени.

Заключительные слова речи звучали уже гимном химической науке, пределов применения которой Зинин не видел.

— Все почти явления, наблюдаемые нами, совершаются под влиянием законов химии, — говорил он, — и как скоро вопрос относится к области этой науки, ответ ее всегда бывает определителен и точен, ибо основывается на количестве и качестве как потребляемых в явлении тел, так и рождающихся новых соединений. Способы, предлагаемые химией, достигают удивительной верности; объяснения всегда проистекают из совокупности свойств, из самой сущности предмета, а не из произвольных предложений, не из одной комбинации общих понятий!

Если когда-либо учитель и сожалел о потере математика во имя необходимости иметь химика, то, внимательно следя теперь за речью ученика, он уже не видел никаких оснований для сожалений.

Закончил оратор свою речь прямым обращением к слушателям:

— Вы видели, милостивые государыни и милостивые государи, в какой ясности и простоте дозволяет настоящее состояние химии представить главнейшие процессы органической жизни, — сказал он, — слишком много встретили бы мы на пути этих исследований еще не решенных вопросов — чего же недостает для решения их? — фактов, наблюдений и опытов! Это положительно верно, и всякому, кто понимает святое дело истины, странно слышать легкомысленные жалобы на практическое направление вежа; страннее того, непонятнее читать и слышать мнения людей, которые сами занимаются или должны бы были заниматься практическими науками, «о громадности и бесполезности каких-то фактов», вероятно им только известных… Не верьте, милостивые государыни, милостивые государи, этим жалобам, не верьте этим мнениям — в них нет истины, дух лени, лжи и суетной напыщенности внушает их!

Когда раздались аплодисменты, Лобачевский встал навстречу сходившему с кафедры оратору и, поздравляя с прекрасной речью, пожал его руку тепло и приветливо.

Попечитель последовал его примеру, хотя, кажется, ровно ничего не понял и только сказал наставительно:

— Излишне красноречиво для торжественного собрания, профессор.

Конечно, не один Молоствов не понял, не оценил, не додумал речи Зинина. Ведь Зинин произносил свою речь, отстаивал свои взгляды, указывал пути развития химии, когда в глазах еще многих людей аптекарь и химик, врач и цирюльник, пускавший кровь, не отличались друг от друга.

«— Профессоры!! — вопила княгиня Тугоуховская в пьесе Грибоедова. — У них учился наш родня, и вышел, хоть сейчас в аптеку, в подмастерьи. От женщин бегает и даже от меня! Чинов не хочет знать! Он химик, он ботаник, князь Федор, мой племянник».

Но для молодых слушателей Зинина его речь стала программой жизненной деятельности Если бы Бутлеров не обладал превосходной памятью, не нуждавшейся в записывании поразивших его мыслей, то он, конечно, выписал бы в свой блокнот золотые слова учителя:

«Высшая задача науки состоит в отыскании зависимости свойств от закона состава, а вместе с тем и от закона происхождения тела».

Именно «отыскание закона состава тела» поставил своей научной задачей Бутлеров еще на студенческой скамье; именно выполнение этой задачи доставило ученику Зинина мировую и вечную славу.

Симонов напечатал речь Зинина в ежегодном сборнике «Обозрение преподавания и речи Казанского университета за 1847/48 учебный год».

Значение крупных деятелей науки определяется не только тем, что они сделали, но и тем, что они завещали. В этом смысле Николай Николаевич достойно завершил казанский период своей жизни. Хотя разве только сегодня, через сто лет, мы вполне можем оценить мощь и силу его завещания.

Г лава восьмая Идеи носятся в воздухе

Что же и составляет величие человека, как не мысль? Да будет же она свободна, как должен быть свободен человек.

Пушкин