Зимопись. Книга первая. Как я был девочкой

– Хотим спросить… – наперебой начали они, пряча взгляды.

– Как насчет кары? – Я по-отечески назидательно приподнял брови.

Две головы едва не оторвались, замотав в стороны:

– Ничего не хотим знать конкретно! Только основополагающий принцип, который касается лично ангелов.

– Ну-ну, словоблуды-формуляторы, – усмехнулся я. – Что же хотите знать такого основополагающего?

Далекий скрип моей отворившейся двери донесся даже сюда. Вот это сигнализация. Должно быть, Зарина вернулась. Посижу еще минутку, пусть спокойно разденется и ляжет.

– Про мир – ничего! – еще раз напомнили девчушки, чтобы я не побежал докладывать о величайшем нарушении. Затем голос понизился до шепота, и они сами испугались получившейся конспирации: – У вас мальчиков любят?

Пришлось срочно вспомнить, что для них я девочка.

– Думаете, мы чем-то отличаемся от вас? – Улыбка вышла кривоватой и высокомерной. Ну и пусть. – Я, Тома… разве мы другие? Руки не из того места или мозги навыворот? Или людей по ночам едим?

Они со страхом переглянулись.

– Вы хорошие, очень хорошие, настоящие ангелы. Но…

Одна замолкла. Вторая решилась:

– Ведь ваши мальчики – черти!

Сказала – и отпрянула. И вторая с другого боку, для симметрии.

Я собрал волю в кулак и крепко сжал, чтобы не рассмеяться.

– Увы, не только наши.

Они снова с ужасом уставились друг на друга.

– Если сказать правду, то все мальчики – черти, – прибавил я глубокомысленно.

При этом вспомнилось, каким чертенком обычно возвращался я со двора, и что там творил с другими мальчишками – чистыми сатанятами.

Девчушки вдумчиво затаились. Одна, обняв колени и положив на них подбородок, состроила настолько серьезную рожицу, что вновь пришлось брать себя в руки. Вторая, повозившись, не выдержала, снова рискнула:

– Я, конечно, не слушала, но говорят… что вы с мальчиками живете и учитесь вместе.

– Так говорят? – удивился я. Оказывается, о нас говорят. Несмотря.

Обе, не задумываясь, кивнули.

– И если вы их любите… – вернулась первая к главной теме, – не понимаю, как можно любить черта? Имею в виду, настоящего черта? Не в переносном смысле, как про наших.

Мне припомнилась одноклассница Леночка, которой я симпатизировал в четвертом классе. Дружил, помогал, давал списывать… пока она не плюнула на дружбу с высокой колокольни и не растерла ножкой жалобно скулящие клочки по грязи. Однажды она попросила меня передать Тимуру любовную записку. Не любовную, конечно, но с предложением дружбы, что для меня было синонимом любовной. Тимур – главный задира в классе. Да что в классе, в школе! Даже учителя его боялись, точнее, опасались компании, с которой он водился. Старшая часть компании постоянно сидела в тюрьме за разбой и наркотики, младшая собирала деньги с других младших.

– Чем больший черт, – вздохнул я, – тем больше любят. Ничего не поделаешь. Тянет ангелов к чертям, закон равновесия.

Этот закон я придумал только что, не желая пускаться в длительные объяснения. Как рассказать местным про фрейдизм и прочую около- и псевдонаучную хренотень, что объясняет в нашем мире, почему хорошим девочкам упорно нравятся мальчиши-плохиши? Последний раз я читал что-то про естественный отбор, где недостающие качества одного родителя компенсируют вторым для лучшего потомства. Не верю. Как у пай-девочки из благополучной семьи могут получиться хорошие дети, если она вышла замуж за грабителя-наркомана?

Опустим, я не специалист в вопросах выживания вида. Меня больше интересует свое собственное.

А в случае Леночки все прояснилось с ее же слов. Однажды я набрался храбрости и спросил. Не вслух, конечно. Тоже запиской. «Понимаешь, – написала она в ответ, – ты хороший, очень хороший, но способен только на хорошие поступки. Это скучно, предсказуемо и неинтересно. Тимур способен и на хорошие, и на плохие. На очень плохие, но и на очень хорошие. Его возможности в два раза превосходят твои. С ним нескучно!»

Вот так, нескучно оказалось лучше, чем хорошо и надежно. Где здесь логика? Что скажет Дарвин?

Ладно, спишем все на возраст.

– Придет время, встретите своих чертей, – вставая, подытожил я грустной шуткой. – Не мучайтесь, выбирайте по своему размеру, то есть, чтоб было комфортно и не приходилось притворяться. Иначе жизнь не жизнь, хоть с чертом, хоть с ангелом.

Малявки остались в растерянной задумчивости, я отправился к себе.

Зарины не было. Была и ушла? Или не приходила? Но тогда…

Холодной змейкой скользнул по телу озноб. Я огляделся. Темновато, но все просматривалось. Никто не спрятался, ничего не исчезло, ничего не прибавилось.

Значит, показалось. Из легких вышел задержавшийся воздух. Полусогнутые, приготовившиеся к броску ноги и руки с удовольствием выпрямились, плечи расправились.

На всякий случай нужно вновь отодвинуть лежак с обычного места. Мало ли. Береженый, говорят, дольше живет. Если возникнут вопросы, почему сделал это теперь – объясню. Зарина поймет. Надеюсь. До сих пор понимала. Я взялся за край лежака и резким движением двинул его к соседкиному.