Зимний убийца

Она уже чувствовала запах, ощущала жар. Уэзер доводилось работать на пожарах, и она не хотела бы получить ожоги. Она приподнялась, стараясь не касаться Бруна, который был в сознании.

— Боже мой, боже мой… — тихо стонал он.

Она надавила на ручку двери и попыталась открыть ее. Дверь сдвинулась на пару дюймов. Послышались новые голоса и крики.

За ветровым стеклом мелькали чьи-то лица, потом кто-то появился сверху и заглянул в боковое окно. Это оказался Робби, ночной санитар, занимавшийся бодибилдингом, из-за чего Уэзер всегда посмеивалась над ним. Благодаря своей силе он легко открыл дверь. Никогда прежде она не была так рада видеть его. Робби явно испугался за нее.

— Вы в порядке, доктор?

— Снегоход, — сказала Уэзер. — Где мужчина на снегоходе?

Культурист огляделся по сторонам. Рядом уже собралась небольшая толпа.

— Кто? — недоуменно спросил он.

Уэзер сидела на краю больничной кровати в своем костюме хирурга. Ее левая рука и нога были в кровоподтеках, на запястье остались три небольших пореза, но ни один из них не нужно было зашивать. Вроде бы никаких внутренних повреждений. Брун находился в реанимации. Она вытащила дробь из его руки и грудной клетки.

— Завтра у тебя все будет ужасно болеть, — сказал Райс, врач-терапевт, который осматривал ее, а потом ассистировал во время операции. — Можешь не сомневаться. Прими несколько таблеток ибупрофена перед сном и постарайся не напрягаться этой ночью.

Сохраняя серьезное выражение лица, Райс бросил взгляд в сторону Дэвенпорта.

— Ладно-ладно, проваливай, — проворчала Уэзер.

— Неужели уже все знают? — спросил Лукас, когда врач ушел.

— Думаю, несколько учеников католической школы еще остаются в неведении, — ответила Уэзер.

— Ммм.

— Что тебе удалось выяснить? — спросила она.

— Только то, что ты должна была умереть. Снова. Так бы и случилось, если бы Брун не продолжал давить на педаль газа.

— А тот недоносок опять унес ноги.

— Да. Он ждал за деревьями возле стоп-сигнала, пока не увидел, что вы приближаетесь. После первых выстрелов преступник ехал за вами до того места, где линия электропередач проходит через лесопитомник, а потом свернул и скрылся между деревьями. Мы могли бы его преследовать, только если бы рядом оказался снегоход. Вероятно, он все просчитал заранее и подготовил пути отхода. Если бы Брун не справился с управлением и внедорожник съехал в кювет, мерзавец прикончил бы тебя без всяких проблем.

— Но почему он не стрелял в дверь?

— Он пытался, — ответил Лукас. — Иногда крупная дробь пробивает дверь машины, но в большинстве случаев — нет. Три дробинки прошли насквозь. Одна попала в Бруна, две — в приборную панель. Кроме того, Брун получил ранение в руку через разбитое окно.

— Господи, — пробормотала она и посмотрела на Лукаса, который стоял, прислонившись к смотровому столу и сложив руки на груди. С тем же выражением лица он мог бы говорить о бейсбольном матче. — Ты совсем не испугался.

Лукас приехал перед тем, как Уэзер вошла в операционную, и остался ждать. Он не прикасался к ней. Просто смотрел. Она слезла со стола и поморщилась. Райс был прав: завтра ей будет плохо.

— Всю дорогу сюда я думал о том, что мое чрезмерное тщеславие едва не привело к катастрофе, — сказал Лукас. Он оттолкнулся от стола, поймал правой рукой прядь волос на затылке Уэзер и повернул ее лицом к себе. — Я хочу, чтобы ты убралась отсюда! Ты не должна пострадать. Ты меня понимаешь? Ты…

— При чем тут твое тщеславие?

Она схватила его обеими руками за рубашку. Они стояли лицом к лицу и слегка раскачивались.

Лукас замер, продолжая держать ее за волосы.

— Я думал, что он напал на тебя из-за меня. И еще, что именно из-за меня он убил мальчика Мюллеров.

— Но это не так?

— Нет. Ему нужна ты. Тебе что-то о нем известно. Возможно, ты знаешь, кто он такой. Или он так думает. Ты ничего не подозреваешь, а он уверен, что ты важный свидетель.

— Когда я возвращалась из дома Лакортов в первую ночь, рядом с моим джипом ехал какой-то снегоход. Я думала, что водитель спятил.

— Ты мне не рассказывала.

— Я не знала, что это важно.

Он отпустил ее волосы и обнял за плечи, стараясь не задеть левую руку. Она обхватила его здоровой рукой, но тут Лукас отступил на шаг и вытащил из бумажника фотографию.

— Тебе известен этот жирнюга. Он дважды пытался тебя убить. Кто он?

— Не знаю. — Она вгляделась в снимок. — Не имею ни малейшего понятия.

Глава 17

— Я в порядке, Джо. Правда, — сказал священник, стоя в коридоре между кухней и спальней.

Он был благодарен за звонок, но одновременно испытывал раздражение. Ведь утешать — это его дело.

— У меня выдался удачный день, — продолжал он, покачивая головой. — Ты ведь знаешь о слухах, которые ходят обо мне и Лакортах. Я боюсь что-то говорить, чтобы не усугубить положение. Это сводит меня с ума. Впрочем, я нашел способ борьбы.

Ему казалось, что язык превратился в наждак от огромного количества лимонных леденцов. После того как Берген перестал пить, он прикончил уже две дюжины больших пакетов. Сейчас он взялся за следующий из новой партии.