Зимний сон Малинки

Мы все невольно посмотрели на игру желваков на скулах и внушительные плечи шефа. Внимательный темный взгляд обвел всех собравшихся, и я постаралась с этим взглядом не встретиться.

— Попробовал бы кто-нибудь не согласиться, — шепнул мне на ухо Юрка. — Лично я б не рискнул. Мне здесь нравится.

Когда мы все расползлись по рабочим местам, и я уже открыла документы по проекту, собираясь подготовить отчет для Игоря, неожиданно вздрогнула, услышав свою фамилию:

— Малинкина, зайдите в мой кабинет, пожалуйста. Сейчас.

Я встала, потом села. За секунду в голове промчалась туча мыслей и воспоминаний (неужели на меня теперь всегда будет так действовать его голос?), но тут же опомнилась. Мы все на работе, у отдела появился новый большой контракт и я, отчасти, к этому контракту причастна. Почему бы начальнику и не дать разнарядку своему младшему инженеру?

Умом-то понимала, а попа все равно приросла к стулу. Руки суетливо перекладывали предметы на столе.

— Машка, ты опять злишь начальство? — шикнул Юрка, высунув нос из-за перегородки. — Иди уже! Видишь, стоит. Дай всем выдохнуть, наконец, а то эта планерка никогда не закончится. Слышала, как он группу Носкова отчитал за возможный срыв сроков?

— Вот сам и иди!

— Ну уж нет! Ты ездила, тебе и флаг в руки, а мне и здесь хорошо. Но если что, можешь на меня рассчитывать, не подведу!

— … Сказал настоящий друг, — съязвила я.

— А то!

Гордеев по-прежнему стоял у порога своего кабинета, смотрел на меня… Пришлось идти. На всякий случай прихватила папку (самую толстую, для солидности) и прикрыла ею грудь. Как только оказалась с шефом за закрытой дверью, весь отдел сразу же съежился до размеров спичечного коробка и сдвинулся куда-то на периферию.

Я тяжело сглотнула и выдохнула:

— Да, Дмитрий Александрович?

Гордеев стоял за моей спиной и дышал в затылок. Я прямо чувствовала, как от его дыхания вздыбились волоски на затылке, а по коже пронеслись мурашки.

— Прекрати, слышишь, — прошептала не без мольбы.

Слава богу, отошел. Остановился у своего стола и опустил на него ладонь. Повернулся ко мне. Наши взгляды встретились, и я постаралась выдержать его взгляд спокойно, хотя женщина во мне и рванулась навстречу. Пришлось насильно надеть на нее смирительную рубашку ответственного сотрудника и погрузить в заморозку.

Этого еще не хватало!

— Слушаю вас, — произнесла официально. Ох, кажется, получилось.

Димка смотрел и молчал. Дернув кадыком, потянулся пальцами к воротнику рубашки, чтобы ослабить галстук. Еще минуту назад перед всем коллективом он был предельно собран, а теперь на его лице застыло странное выражение.

О, нет. Я замерла, внезапно сообразив, что ошиблась. Он не собирался со мной говорить о работе. Не сейчас. В настоящий момент передо мной снова стоял мой одноклассник Димка и, кажется, намеревался сказать что-то не очень приятное о нас. О том, что случилось в командировке.

За время декрета я пересмотрела кучу сериалов и в воображении тут же замелькали варианты возможных слов, какие даже Феечке и не снились.

Господи, только не это. Сейчас он скажет что-то типо: прости, все было ошибкой. И о языке напомнит, который следует держать за зубами. Все-таки шеф, ему-то слухи ни к чему. Как будто мне нужны!

— Маша, я хочу тебе сказать…

Рука с папкой упала вниз, и я не выдержала, вмиг послав к черту субординацию. Не хочу подобное слушать!

— Нет! Не надо, Гордеев. Давай я сама все скажу, пожалуйста, — взволнованно перебила Димку. — Так будет лучше. Если ты хотел меня предупредить, то не стоит. Я ни с кем не собираюсь обсуждать свою личную жизнь, а уж тем более твою. Что произошло, то произошло. Давай просто забудем, я все понимаю, поверь: ты мой начальник, а мне нужна работа. Мы оба забылись, но такие связи не для меня, я точно не стану об этом вспоминать.

Димка озадаченно нахмурился, а затем шагнул навстречу. Я подняла голову, моргнув — темные глаза оказались неожиданно близко и при свете дня не собирались ничего прятать. И в них точно не было сожаления. Я не успела опомниться, а рука Гордеева оказалась под волосами и уже гладила мою шею.

— Ты все не так поняла. Я не об этом хотел сказать.

— А о чем? — удивилась.

— Дело не в работе и не в тебе. Точнее, — он куснул губы, — именно в тебе все дело! Я не хочу забывать, понимаешь? Но есть вопросы и данные обещания, с которыми я должен разобраться. Дай мне время все решить, Маша. Могу я тебя об этом просить?

Он замолчал. Я не понимала. Ничего не понимала. Что он собрался решить? Какие вопросы?

Пальцы обжигали кожу, а собственные губы под карим взглядом приоткрылись в ожидании, словно жили своей жизнью. Господи, он же прямо сейчас меня поцелует, а я позволю! Голова закружилась от одной только мысли о его губах на моих, от коснувшегося ноздрей морозного запаха и от жара крепкой груди, но я заставила себя снять руку Димки и отступила. В груди заполошно стучало сердце.