Зимний маршрут по Гыдану

Сам на то место, где дрова рубил, пришел, свой кусок хлеба взял. Обратно пошел. Сколько он идет, думает:

— Как же я свой кусок хлеба потерял? Совсем на видном месте он лежит.

Так думает, идя, однако не видит то место, где он горящую лучину оставил. Свой кусок хлеба он жует в темноте, ничего не видит, куда идет. Все же до того места, где его сани оставались, дошел и говорит:

— Чего такое? Зима ведь была, когда за дровами поехал. Теперь поляну нашел — будто лето. Снега вовсе нет! Только поленья валяются.

(Сертку: «Это все его сани сгорели. А он на кости тех лошадей, что в сани запряжены были, думает, что это поленья».)

Говорит тогда тот младший из Десяти Дураков:

— Теперь и я такие дрова с круглыми концами делать буду, как здесь валяются.

Потом говорит:

— Какие лошади у меня были? Не могли меня подождать! Сами без меня домой ушли. Теперь мне пешком домой идти.

Теперь пошел этот младший из Десяти Дураков. Пришел к той богатой женщине, которая его за дровами посылала. Та его не спрашивает почему-то ни о чем. Опять он живет целый год, как и жил раньше. Год целый прошел, как она опять ему говорит:

— Бери теперь десять саней. Теперь иди за сеном. Готовое сено, которое с лета готовили, сюда привези. Этим сеном будем наших коров кормить, чтобы тебе свадьбу делать. Я тебе дочь отдам.

Это услыхав, этот младший из Десяти Дураков за сеном уехал. Пришел со своими десятью санями на то место, где сено было. Там своих десять саней сеном набил, назад поехал. Сколько-то от того места отъехал, говорит:

— Куда мой кусок хлеба делся? Целый год я хлеб жевал. Этот кусок как оставлю? Назад пойду, его искать буду.

Так сказав, свои сани остановил. Сам из кармана нож достал, лучинку отрезал. Эту лучинку в сани воткнул и, огонь добыв, разжег. Говорит:

— Когда назад пойду, этот огонь видеть буду. Не буду мимо идти.

_{Навершица, или, как еще говорят, «сорочка», надевается на малицу. Она предохраняет ее от дождя и снега}

Сколько-то отошел, назад обернулся, смотрит — совсем светло, будто солнце всходит. Тогда говорит он:

— Совсем хорошо видно. Чем дальше отошел, тем все светлее становится. Теперь куда бы ни пришел, свои сани всегда найду.

Однако дошел до того места, где он сено брал. Свой кусок хлеба нашел. Его взял, стал жевать. Сам назад повернул. Однако все равно светло на том месте, где он свои сани оставлял. Сколько-то времени шел, на то место пришел, смотрит — поляна без снега большая и кости на ней валяются. Говорит тогда: