Зимний Фонарь (СИ)

— А она есть. В смысле, документалка об аварии. Я, честно говоря, сначала тоже удивился, но потом… В общем, мне показали пару кадров. Она существует, — со странным воодушевлением произносит Вельпутар. — Создание такого контента не запрещено, но… нежелательно к распространению, как мне объяснили. Но они всё равно делают. Ждут, когда общество будет готово к освещению трагедий прошлого.

***

Корвина Рейста нет в социальных сетях.

Есть только удалённая страница.

Упоминание того самого — красморовца-посредника — встречается единожды: в краеведческой группе Синекамского края, в посте Фрица о дружбе народов. Ни ссылок, ни фотографий. Ничего. Лишь краткая история знакомства, произошедшая на фоне интереса к Стагету.

— Ты кого-то потеряла там? — замечая у окна потрёпанную девушку, вежливо осведомляется проходящая мимо охотница. На плече её нашивка с флагом Российской Империи. — Прости, если это не моё дело.

— Всё в порядке, — спокойно отвечает Анастази, отворачивая от себя экран протофона. — Все мы… потеряли там кого-то. Скажите, а будут ли списки погибших? Хотя бы… однажды.

— Надеюсь, — только отвечает красморовица и, поклонившись, скрывается в кабинете коменданта.

— Я тоже, — шёпотом вторит Лайне.

Эпизод второй

Балтийская Республика: Ландо

Авелионская улица

1-3/995

— Ну, всё не так уж и плохо, — рассуждает Элиот, ставя пару стаканчиков с кофе на стол. Анастази поднимает на брата сонный взгляд и тихо вздыхает. Тот продолжает: — Ну, если бы всё было плохо, на КПП мы бы увидели ящики с «Осколы»… Кстати, а как они вообще выглядели?

Синекамский край позади. Контрольно-пропускной пункт со множеством документов и хмурыми красморовцами тоже. Теперь близнецы в Ландо — небольшом курортном городке, расположенном в тридцати километрах от погоста. Воздействие не добралось сюда, и жизнь в поселении, несмотря на увеличившееся число военных, продолжает течь в привычном ритме.

— Да-а… и это ты называешь «неплохо»? Серьёзно? — Анастази хмуро оглядывает парковую зону со столиками, за одним из которых они встречают рассвет. — Не помню я, как они выглядели. Надеюсь, всю «Панацею» стёрло вместе с этим проклятым поездом… Чтоб его.

— Хотелось бы… — квёло соглашается близнец, — но я не очень верю в это. Типа знаешь, перед тем, как спрятаться в «Витязе», я видел с той… той отречённой кучу падальщиков. Они тащили эти, ну, думаю, самые ящики на себе, и как-то, ну, не знаю… Сами-то они, наверное, не выбрались бы, с такой-то [ношей] на спинах, но что-то стрёмно мне…

— Мне тоже, — соглашается Анастази и, сделав глоток обжигающего кофе, морщится. — Попали они в город не сами. Кто-то привёз их — у них был транспорт, если… если я правильно поняла.

— Ну, а… Я не знаю, ну, эти двое, получается, всё делали сами, да-нет?

— Вероятно… В принципе, я знаю не больше твоего. Разве что…

— Что?

— В этом всём может быть замешана одна из карпейских вестниц, — неохотно делится подозрениями блондинка. Элиот изумлённо приподнимает бровь. Прочитав в его взгляде вопрос, близняшка отвечает: — Я не знаю, кто. У меня не получилось узнать… да и что бы это дало? Мы всё равно подписались под неразглашением.

— И то верно, — печально вздыхает парень. — Неужели… типа всё? Всё так и закончится?

— А как ещё? — удивляется Анастази. — Без обид, но мы не очень-то с тобой похожи на тех, от кого зависит судьба мира.

Едва солнце становится единоличным правителем небес, а перед кофейными автоматами выстраиваются очереди работающих ландовцев, Лайны покидают парк и движутся по улицам просыпающегося города. Не в пример Линейной здесь оказывается оживлённо даже в столь ранний час.

Автомобили, общественный транспорт — всё без следов поражения. Пусть сама техника не лучше синекамской, но выглядит она значительно новее. Дома, преимущественно простые и деревенские, поддерживаются в должном состоянии; замечая всё это, Элиот осознаёт, насколько убийственна жизнь в очаге Воздействия, пусть даже спящем.

Почитатель неожиданно останавливается. Тоскливо смотрит в сторону. Анастази успевает пройти пару метров, прежде чем замечает отсутствие брата. Возвращается за ним.

Тот неуверенно показывает вперёд.

Перед ними кинотеатр «Олимпик». Скромнее, чем в Линейной: вместо трёх залов здесь один. Однако вывеска, положение и содержание афиш — всё в точности так, как там в последние дни.

— Я не знал, что он был сетевым, — только произносит Элиот и печально опускает взгляд.

— Нам пора ехать, — мягко напоминает Анастази.

Очищенная «Макада» ждёт их неподалёку от выезда из города.

Поездка проходит спокойно: радио тактично молчит, на дороге только белоснежный фургон. До поворота остаётся несколько километров, когда сзади слышится оглушительный рёв, и небо темнеет в выхлопах.

От неожиданности Анастази выдавливает тормоз. По инерции «Макада» проезжает ещё несколько метров, прежде чем останавливается.