Зимний Фонарь (СИ)

Их клинки скрещиваются. Кислотные искры льются на пол. Едкий дым стремится ввысь. Кемром решительно подаётся вперёд, сокращая расстояние между ними. Внезапно лицо немёртвой разглаживается, и она поднимает на капитана полный пустоты взгляд. Едва мужчина успевает бесчувственно усмехнуться, как его рука начинает дрожать. Он изумлённо смотрит на неё — поддерживает рукоять второй, и волна боли разливается по телу. Напор становится сложнее выдерживать. Кемром оступается. Клинок Царевны вспарывает сцепленные руки. Из открывшихся ран лезут черви.

Часы пробивают пять. Скорость генератора становится запредельный. Следует яркая вспышка. Незримая ультразвуковая волна вырывается наружу. Мужчин отбрасывает в разные стороны. После от генератора исходит энергетическое поле. В считанные секунды оно поглощает соты. Собственными глазами посредник видит, как плоть Кемрома начинает растворяться.

Системы сот перегружены. Запуск ВААРП провоцирует ряд критических ошибок: центрифуга продолжает набирать обороты, охлаждение выходит из строя, а вентиляция не справляется с фильтрацией воздуха. Корвина отбрасывает к спасительному коридору, когда исходящая от генератора волна бьёт по залу. Некрочтец пятится. Едва не путается в ступенях, но чудом остаётся на ногах.

ВААРП искажает явление Царевны. Её реальность нестабильна; подобно мерцающей она теряется во вспышках света. Вот немёртвая сочувственно протягивает руки к поверженному противнику, а вот — смотрит прямо на Рейста и указывает на выход. Когда свет безвозвратно покидает зал, в багряной мгле слышатся лишь завывания генератора и прерывистые хрипы.

Несущая стена лопается. Соты затапливает лазурная вода; обшивка и металлические панели отваливаются одна за другой. Зал неминуемо погружается в омут. Огненные вспышки исчезают за водопадами. Комплекс разрушается.

Не успевает Корвин сдвинуться с места, как его выносит прочь. Тысячи невидимых рук хватают его и тянут вниз. Давление понижается. Вода становится мутнее: видимость ухудшается.

Внезапно его выбрасывает на берег. Позади, чуть накренившись, всё также стоит одинокая башня. Только вода — некогда чистая с синеватым отливом — затягивается мутью. На мгновение со дна всплывают всякие черепки да осколки, но после озёрная гладь выравнивается и сливается с горизонтом.

Вгрызаясь руками в глинистую землю, Корвин откашливается и силится подняться. Сквозь пальцы сочится склизкая грязь. Слипшиеся золой веки не открываются. Раздаётся тихий скрип — переламывается голень. Мужчина припадает на колено. Ветер подхватывает осколки костей и уносит прочь. В грудине становится тесно, душно. Наружу вырывается кашель. Тот, что сгибает в три погибели: с хрипами и свистами, с ладонями отравленной крови.

Некрочтец хрипло вздыхает. Напряжение оставляет его тело; затылок соприкасается с землёй. В грудине сдавленно трещит. Изо рта бежит тонкая струйка крови.

— Я… — свистящим шёпотом молвит посредник, и лицо его разглаживается под тяжестью смерти. — Я просыпаюсь…

Отчаянный вдох. Озеро равнодушно, когда из синевы выныривает второй человек. В его теле нет былой твёрдости. Приправленная кровью вода щедрыми ручьями стекает по плащу. Мокрые волосы закрывают обожжённое лицо. Горит, вздуваясь волдырями, пепельная кожа. В открытых ранах копошатся чёрные черви. Образуя колонии, они сливаются воедино и защитным барьером покрывают многочисленные раны.

Кемром выходит на берег и едва не падает. Конечности его парализованы дрожью. Переводя дыхание, капитан руками упирается в колени. Поднимает усталый взгляд. Видит распластанное тело в нескольких метрах от себя.

Карпеец решительно выпрямляется. Смахивает с плеча налипшую тину. Приближается к трупу. Переворачивает ногой. Усмехается, глядя в поражённое манифестом лицо. Заглядывая в выжженные глаза. От шеи умершего отваливается апейроновая помпа. Проводящая лекарство трубка расходится трещинами — резервуар с веществом отсоединён.

— Я же сказал, — шепчет капитан и с корнем вырывает канюлю. Вдоль позвоночника множество следов от игл, — один из вас должен остаться.

Кемром выбрасывает устройство в воду. Уходя, он не оборачивается, когда Синекамский колокол звонит во второй раз.

Глава пятнадцатая. Живым

«Современная этика обязывает всякого, кто столкнулся со смертью другого человека, хранить по этому поводу молчание. Любое упоминание усопших всуе есть толчок к формированию немёртвого его образа, в просторечии именуемого андером. Исключения составляют лишь те, чьи останки были кремированы, и известные персоны — исторические или публичные личности: за проявлениями последних ведётся флатлайнерский надзор. В случае с гражданскими лицами, непрославленными той или иной деятельностью, дозволяется прощальная церемония (непосредственно, в крематории или ином другом общественном месте); последующие прилюдные проявления памяти порицаемы»,

— автор неизвестен, «Флатлайнеры: общение с немёртвыми».

Эпизод первый

Балтийская Республика: Ландовский край

контрольно-пропускной пункт Единой Высоты

1-2/995