Зимнее солнце

Матвей понимал, что это временная мера. Станет только хуже, если он застрянет здесь и будет вынужден смотреть на снующую по дому девицу. Ему нужно было отвлечься на что-то серьезное, и он даже обрадовался, когда Форсов снова вызвал его к себе. В том, что Скворцову они обсуждать не будут, Матвей не сомневался. Форсов был не из тех, кто добивается своего тупым повторением одних и тех же аргументов. Если старик его пригласил, значит, появилась работа, иначе и быть не может.

И действительно, Вера направила его сразу в кабинет, не в гостиную или библиотеку. Форсов сидел за рабочим столом и даже выглядел здоровым – будто все в порядке, будто времени на самом деле осталось много… Матвей не позволил себе обмануться, от этого в будущем могло стать лишь больнее. Он прекрасно знал, что старик всегда выглядел лучше на следующий день после гемодиализа.

– Для меня есть работа? – поинтересовался Матвей, занимая одно из больших мягких кресел перед столом.

Он говорил спокойно и ровно, показывать свое недовольство он не собирался. До того момента, как Скворцову с позором вышвырнут вон, Матвей планировал делать вид, что ее вообще не существует.

– Да, – отозвался Форсов, не отрывая взгляд от бумаг на столе.

Матвей ждал продолжения, но продолжения не было. Пауза затягивалась, сбивая с толка, пришлось напомнить о себе:

– И?

– Подожди остальных, я не собираюсь отдельно рассказывать для каждого.

– Каких еще остальных? – нахмурился Матвей.

Вопрос был наивным: как будто так много вариантов! Форсов мог бы указать на это, однако он остался спокоен. Он ответил так, будто и правда давал необходимые пояснения.

– Гарика и Таису. Для этого задания нужно будет уехать далеко от Москвы, вместе, поэтому я и вызвал вас всех сразу.

Хотелось возмутиться открыто, слишком уж очевидно нелепой была ситуация. Однако Матвей не планировал попадаться в настолько примитивную ловушку, он говорил с Форсовым так же спокойно, как наставник говорил с ним.

– Ради чего это? Мы всегда работаем по одному.

– Не всегда, были задания, на которые я отправлял вас вдвоем. Ты прекрасно знаешь, что у вас разный подход к работе. Если случай сложный и запутанный, это полезно. Здесь как раз такой.

– Возможно. Но при чем тут Скворцова? У нее вообще никакого подхода нет.

Форсов все-таки заставил его говорить о девице, хотя Матвей еще этим утром не сомневался, что будет игнорировать ее существование… Это бесило бы, если бы не тонкость исполнения.

– Вот именно, – подтвердил Форсов. – Ей нужен опыт. Ты знаешь, как я обучаю: я не собираюсь ни с кем из вас сидеть в библиотеке и рассказывать сказки о буднях профайлеров. Я отправляю вас на работу и вмешиваюсь, только если возрастает шанс отделения головы от тела.

– Не думаю, что Скворцовой стоит начинать практику с реально сложного дела.

– Вот поэтому она и будет там под присмотром. Я не ожидаю, что твоим, но Гарик наверняка вызовется помогать ей. Скажи мне, Матвей… Она безнадежна? Она бездарна? Ты считаешь, что я прельстился только ее красотой, на старости лет окончательно слетел с катушек?

– Я такого не говорил, – покачал головой Матвей. – Все, что нужно, я объяснил сразу.

– Тогда мы проверим, ошибся ты или нет. Если ты не способен себя контролировать и не срываться на капризы, ты можешь это задание пропустить, все равно толку от тебя в таком состоянии не будет. Я отправлю туда Гарика и Таису, а для тебя позже подыщу что-нибудь другое, более подходящее для твоих душевных терзаний.

Матвей сжал руку в кулак, прекрасно зная, что из-за стола этого не видно. Предельное напряжение мышц, болезненное даже, давало ему точку опоры. Когда хотелось сорваться на гнев, он просто заставлял себя чувствовать такой «якорь», обозначать свое место во времени и пространстве, пусть даже через дискомфорт. Думать сначала об этом, а потом уже обо всем остальном, противостоять хаосу.

Благодаря этому они с Форсовым со стороны казались равными во всем, Матвей и теперь не сорвался.

– Хорошо, пусть будет так. Я имею в виду, мы отправимся втроем. Я ни от чего отказываться не собираюсь, потому что тогда работать будет и вовсе некому.

– Рад это слышать.

Гарик и Скворцова присоединились к ним минут через пять. Они вряд ли опоздали – Гарик еще мог бы, а вот девица слишком волновалась, чтобы позволить себе такое. Значит, Форсов намеренно пригласил Матвея пораньше, чтобы погасить любые споры. А ждать в тишине им пришлось, потому что и споров особых не было. Матвею хватало внутренней уверенности в том, что он прав, а остальные могут хоть головы об стену порасшибать, доказывая обратное.

Он опасался, что девица снова начнет улыбаться ему, кокетничать, делать вид, что очень рада. Но нет, она оказалась умнее. Скворцова просто заняла одно из кресел, она смотрела только на Форсова, не обращая внимания на остальных. Старик же в ее присутствии снова нацепил маску добродушного учителя, который хочет всем помочь и всех непередаваемо любит.