Зиккурат

Брат пришел к одному старцу и говорит ему: авва, скажи мне, как спастись? Старец отвечал ему: если ты хочешь спастись, то когда придешь к кому, не начинай говорить, пока не спросят тебя. Брат, пораженный сим словом, поклонился старцу и сказал: поистине много читал я книг, но такого наставления еще не знал. И пошел, получив большую пользу.

Вот! Вот, что у меня осталось, из настоящего… Эх, с такими бы отцами пообщаться… Если они на самом деле есть. Прийти бы, спросить. И услышать что-нибудь мудрое такое. Чтоб сразу катарсис. И тоже потом пойти, «получив большую пользу». А еще они, если верить этим книжкам, бывают прозорливые. Так что и рассказывать им ничего не надо, приходишь, а они уже все про тебя знают. Поэтому сразу в точку бьют, наповал, одна фраза – и ты уже выбит из седла, уже весь переродился, другой человек. Вот бы так. Ведь на самом-то деле только общение с реальными носителями опыта имеет смысл, а не с самодовольными болтунами, вчерашними самоучками.

Хотя… Хм! Мысль! И главное, под носом ведь лежало. Ну конечно!

В любом случае это будет поживее, чем с листа читать. И уж точно куда полезнее Васькиной неофитской болтовни. Ну-ка… Давай к компьютеру, влезаем в сетку, ищем нужную прогу… Да, вот и дело у меня нашлось. Достойное причем. Интересно, на Земле кто-нибудь до такого догадался? А то, может, и на патент потянет? Ладно, это второстепенное, главное – суть.

В следующий раз узколицый пришел под вечер. Огни на потолке светили так же ярко, но Магану чувствовал, что день подходит к концу. Он успел устать и соскучиться. Одному было совсем уныло. Даже в саду. Магану считал кадки и горшки с кустами, потом попрыгал немного, затем надергал длинных листьев и завязал их в узелки, как ему сестра показывала, еще там, дома. Узелков было четыре больших и один маленький – Бледная Вонючка, Желтая Рожа, Волосатое Пузо, Тесипу и предатель Энмеркар. А еще один узелок, самый большой, был, разумеется, тезкой. Шкатулочка с подсохшими остатками соуса превратилась в коробку-тюрьму, в которой, если не врет предатель, их перевозят сейчас сквозь пустоту на Далекий Дом.

В умелых руках маленький Магану-узелок лихо наподдал злым тюремщикам и выходил победителем при любом раскладе, покидал коробку и прилетал обратно на Аган, где в награду царь дарил ему собственный летатель, а вдобавок навсегда освобождал от посещения Дома Табличек.

Но потом травяные узелки подвяли, растрепались и начали осыпаться. Да и попросту надоели.

Когда захотелось пить, мальчик прокрался, постоянно оглядываясь, в пустой коридор, а там вышел к дождевой комнате, где из трубки текла вода. Он был очень осторожен и не встретился ни с одним из мерзких землян, пока возвращался в сад.

Вернувшись – просто валялся на полу, глядя на потолочные плиты, и думал. Теребил память. Особенно про последние дни. Как досадно, что он все проспал! Сон вспоминался все реже и как-то блекло. Магану понял, что он победил анаким сам. Прогнал. Но во время Сна подлые земляне подобрались к нему и сделали что-то… что-то такое гадкое, отчего даже отец и мама отказались от него. Ну конечно, пока он спал, земляне напали на город. Вон каким ужасным стало поле у ворот – изрытое, запачканное, опоганенное… Даже стены им удалось пробить! Наверное, царю пришлось сдаться. И тогда чужаки забрали их, как рабов и заложников. О таком рассказывали в Доме Табличек, из древних историй…

Но он не раб! И никогда не будет им!

Мальчик встал и вытащил из поясного кармашка статуэтку Гун. Подарок отца. Внимательно осмотрел, вертя в руках. Грубо вырезанные из дерева глаза, длинное лицо, как у того чудища, что приносило сюда мясные шарики, сцепленные на груди руки…

– Вечерняя еда! – проскрежетал кто-то сверху.

Магану вздрогнул и одним движением спрятал Гун за пояс. Перед ним стоял тот самый Узкий, опять с пищевой шкатулочкой в тонких руках. На мгновение показалось, что это огромная копия статуи Гун возвышается над ним.

– Я снова принес вам еду. Спасибо, что съели обед. Пожалуйста, угощайтесь.

С этими словами чудище поставило серый брусок на пол и, отойдя вправо, подняло распотрошенную шкатулку с засохшим соусом и сложило в нее разбросанные травяные узелки.