Зигзаги судьбы

Он вообще принимал участие во многих моих отчаянных предприятиях. Мы подружились с ним у американцев. Он, будучи студентом-медиком, работая библиотекарем в армейской библиотеке, развивая, по мере возможности, умы американских солдат.

Не подумайте, что солдаты стояли в очереди за книгами, у них превалировали другие интересы. Бар, бильярд, кино и кафе с уймой белокурых женщин, готовых на всё ради того, чтобы заработать на еду для своих голодных детей (это было до денежной реформы)…

Имея много свободного время, Эрнст буквально «закапывался» в свои учебники, готовясь к экзаменам. Зайдя однажды в библиотеку, увидел я его, бледного как смерть, распростёртого на столике, за которым он всегда сидел… Как я потом убедился, несмотря на его уверения, что он только задремал, молодой студент просто изголодался до такой степени, что у него не хватало сил высидеть положенное время в библиотеке. Раньше это мне и в голову не приходило — права пословица: «Сытый голодного не разумеет!»

Понемногу я начал подкармливать этого молодого человека, спасшего мне жизнь лет через двадцать. Но об этом позже! Став приятелями, мы часто беседовали у него в библиотеке. В одной из бесед, рассказывая о мотоциклах, на которых я ездил до и во время войны, я высказал надежду достать такую машину. Оказалось, что у Эрнста было много влиятельных знакомых, его дядя Густав Штреземан был рейхсканцлером и министром иностранных дел в период Веймарской республики. Один из родственников Эрнста был владельцем завода в Нюрнберге, выпускавшего для германской армии мотоциклы марки «Цундап». Созрел план! Хотя завод и был временно закрыт американцами, но на нём оставалось ещё довольно много запчастей, из них можно было собрать мотоцикл с коляской.

В те дни настоящий кофе был на вес золота. У моих американцев его было — хоть отбавляй. Но как его вывезти с базы, чтобы не быть пойманным и уволенным?

Голь на выдумки хитра! Мне помогла моя русская смекалка! Мой план операции «Кофе за мотоцикл» был обдуман тщательнее, чем все знаменитые ограбления пирамид египетских фараонов.

Эрнст приезжал на работу на маленьком мопеде — велосипеде с маленьким мотором. Проезжая через КПП, он приветствовал дежурного солдата на английском языке, иногда обменивался с ним шутками. При выезде — то же самое. Солдаты пропускали его без проверки, только махнув рукой.

Утром, в обед и после ужина, под моим руководством заваривался свежий кофе для солдат. Огромная полевая кухня-котел вмещала около пятисот литров. В этот котёл я закладывал положенное число мешочков из марли с перемолотым кофе. Вынимая 3–4 мешочка пораньше, я сохранял их для следующей заварки, таким образом, я мог сэкономить кофе для моего плана. Он был прост и надёжен! Вынув из пуленепробиваемого жилета наполнитель и заполнив образовавшееся пространство свежим кофе в мешочках, жилет можно было одеть на худенького Эрнста, вывозившего «товар» с базы под носом дежурных солдат без препятствий.

Только в самый последний раз, когда мы уже вывезли кофе уже даже больше обговоренного количества, солдат на вахте дружески приблизился к Эрнсту и, шутя, начал хлопать его по спине ладонью. Марлевый мешок внутри жилета не выдержал такого обращения и лопнул!

Запах кофе ударил постового по ноздрям, и он начал вертеть головой, стараясь понять, откуда так хорошо пахнет. Эрнст сообразил, что дело дрянь, газанул и выехал с базы. Солдат долго ещё стоял, нюхая воздух со смешанным ароматом кофе и вони бензина с маслом.

Через пару дней новенький «Цундап» с коляской был зарегистрирован (с помощью того же кофе), и он служил мне верой и правдой до тех пор, пока не пришлось его продать.

Это тот самый «Цундап», купленный на ворованное кофе

Так крепла наша дружба с Эрнстом. Узнав о моей свадьбе, он сам предложил позаботиться об обручальных кольцах. Только потом узнал я, что для этого он пожертвовал своей последней ценностью — золотой цепочкой, подаренной ему матерью.

Подарок этот является высшим символом Христианского Прощения.

Его мать, врач по профессии, как и сын, пацифист по убеждению, ухаживала за ранеными — как немцами, так и русскими — в дни взятия Берлина. На второй день после водружения красного флага над Бранденбургскими воротами в подвал с тяжело ранеными зашла группа красноармейцев (не могу сказать, что они были русскими, но это были советские солдаты). Увидев ещё не старую ещё женщину-немку, красивую и стройную, они, не задавая каких-либо вопросов, в течение нескольких часов насиловали её по очереди, превратив почти в труп.

Она выжила, чтобы рассказать сыну о случившемся, но вскоре после того случая умерла. Я иногда смотрю на мое кольцо и чувствую себя как бы виноватым!

Приближался день свадьбы! В тот «роковой» день, отгладив мой чёрный костюм, сшитый местным портным за (ну, конечно!) американский кофе, покатил я на велосипеде в Эрланген.