Зигзаг

Сидя перед экранами контроля за телеметрической съемкой, Крейг взволнованно набрал на клавиатуре координаты для двух групп спутников, чтобы они сделали снимки северной части Африки и переслали в Нью-Нельсон в реальном времени (открытие струн могло происходить только с изображением в реальном времени — нужен был «свежий свет», так говорил наделенный богатым воображением Марини, — любой процесс сохранения картинки приводил к искажению результата). Выбранный участок занимал площадь около сорока квадратных километров и был более или менее одинаковым для обоих опытов. Оттуда можно будет получить изображение Иерусалима и Гондваны, мегаконтинента, в который сто пятьдесят миллионов лет назад еще были слиты Южная Америка, Африка, полуостров Индостан, Австралия и Антарктида. Когда снимки были получены, компьютеры идентифицировали их и провели отбор. Крейг с Марини запустили «Сьюзан», которая ускорила полученные пучки электронов и столкнула с использованием заранее рассчитанной энергии.

Пока происходил этот процесс, Элиса наблюдала за лицами своих товарищей. В них было напряжение и жадное ожидание, хотя у каждого со своим оттенком: Крейг, как всегда, сдержан, Марини — восторжен, Клиссо — замкнута, Черил Росс — таинственна и практична, Зильберг — обеспокоен, Бланес выжидал, Валенте делал вид, что все это его не касается, Надя радовалась, Розалин смотрела на Валенте.

— Все, — сказал Колин Крейг и поднялся с кресла перед пультом управления. — Через четыре часа мы узнаем, видно ли что-то на изображении.

— Кто во что-то верит, молитесь, — добавил Марини.

Молиться они не стали. Вместо этого они набросились на еду. Все проголодались, так что обед был проглочен быстро и прошел раскрепощенно.

Ожидая результатов анализа изображения, Элиса снова вспомнила священный вечер, прожитый две недели назад, и засмеялась при мысли о том, что ее подруга стала для нее «ускорителем»: придала ей энергию, чтобы открыться и обнаружить, что она еще способна делать большие усилия. Тогда Элиса верила, что такие вечера еще повторятся в ее бытность на острове.

Потом она поняла, что та прогулка была последним проблеском счастья перед тем, как все затянуло мраком.

— Изображения есть.

— В обеих пробах?

— Да. — Движением руки Бланес остановил ответные реплики. — Первое соответствует трем-четырем струнам, выделенным в каком-то месте на суше около четырех тысяч семисот триллионов секунд тому назад. То есть сто пятьдесят миллионов лет назад.

— Юрский период, — словно в трансе прошептала Жаклин Клиссо.

— Именно так. Но лучше всего не это. Колин, скажи ты.

Колин Крейг, даже за последние изнурительные дни не утративший щегольского вида, одетый в рубашку и джинсы, поправил очки и посмотрел на Жаклин Клиссо так, будто собирался пригласить ее на ужин.

— Анализ показывает присутствие живых существ большого размера.

Проводящий цифровую обработку полученных из струн изображений компьютер был запрограммирован на выявление форм и передвижений предметов, чтобы отслеживать присутствие возможных живых существ.

Какое-то время никто не мог ничего сказать. А потом случилось нечто такое, чего Элиса не забудет никогда. Клиссо — потрясающая, удивительная, «идеальная», по словам Нади, женщина, глядя на одежду которой казалось, что на ней больше металла (не золота, как у миссис Росс, а стали: подвески, часы, браслеты и кольца), чем ткани, — глубоко вздохнула и выговорила одно-единственное слово, прозвучавшее как стон:

— Динозавры…

Надя и Клиссо бросились обниматься под гул аплодисментов, но Бланес поднял руки и прервал проявления радости.

— Второе изображение относится к городу Иерусалиму чуть более шестидесяти двух миллиардов минут тому назад. По нашим подсчетам, оно соответствует началу апреля тридцать третьего года нашей эры…

— По еврейскому календарю это месяц нисан. — Марини подмигнул Райнхарду Зильбергу — теперь все смотрели на немецкого профессора.

— На нем тоже есть живые существа, — сказал Бланес. — Их отчетливо видно. По заключению компьютера, существует девяносто девять и пять десятых процента вероятности в том, что это люди.

На сей раз аплодисментов не было. Охватившее Элису волнение было почти абсолютно физическим: ее била дрожь, казалось, идущая из самого мозга костей.

— Человек или люди на улицах Иерусалима, Райнхард, — сказал Крейг.

— Либо прирученная обезьяна или обезьяны, если принимать во внимание оставшиеся полпроцента, — пошутил Марини, но Крейг на него шикнул.

Снявший очки Зильберг молча обвел всех взглядом, словно проверяя, могут ли они радоваться больше него.

Быстро и шумно отпраздновав это событие с шампанским, разлитым в настоящие фужеры (добытые миссис Росс из глубин кладовой), все собрались в кинозале.

— Дамы и господа, занимайте свои места! — кричал Марини. — Ну же, поторопитесь! Le vite son corte[5], как говорил Данте. Le vite son corte!

— Все по местам! — захлопала в ладоши миссис Росс.

— Пристегнуть ремни!