Зяблик

– Вы-то, может, и разобрались, а я вот пока еще, так сказать, блуждаю в потемках. – Он картинно зажмурился, вытянул руку вперед и стал ощупывать предметы на столе, изображая из себя слепого. – Помогите слепому выйти к свету!

Юля оставалась холодна. В ее глазах отражалось нечто, похожее на презрение:

– Выйти на свет. К свету вам, видимо, еще какое-то время предстоит идти… – Юля посмотрела в упор на Михаила. От ее взгляда ему сделалось не по себе. – Что ж, раз вы просите о помощи, как я могу остаться равнодушной? – ее тон будто обдавал холодным душем. – Вернемся к нашим баранам, э-э, – она зажмурилась и сделала гримасу, как если бы оговорилась, – то есть к вашим гаражам. Итак, у вас есть два объекта одинаковых по форме, но разных по содержанию. Форма – это стены, пол, потолок, а содержание – это ваше отношение к ним. К первому объекту у вас нет отношения, поэтому он для вас прост. Вы построили гаражи для других людей, это ваша работа. Ко второму же вы относитесь почти с трепетом, ведь это любимый гараж для любимых автомобилей любимого классного вас, – акцентировала Юля. – Именно вы наделили этот объект отношением. Потому, что он касается вас лично и поэтому перестает быть для вас простым. Изначально же и первый, и второй объекты идентичны. Это гаражи. Так яснее?

Высокомерное выражение стало сползать с лица Михаила и в его глазах постепенно появилось одобрение.

Тут вдруг проснулся Кирилл:

– Эх, Миша, как она тебя умыла!

Юля не удостоила его взглядом. Она обратилась к Михаилу:

– Похоже, что мы с вами выбрали неподходящую тему, гости за столом сейчас заснут от скуки.

По комнате прокатился легкий смешок. Юля бросила еще один мимолетный взгляд на Дмитрия. На этот раз он смотрел на нее, не отрываясь, но она не смогла долго выдержать его взгляда. У девушки от напряжения перехватило дыхание, и она сглотнула, чтобы прочистить горло. Переведя взгляд на Михаила, Юля заметила на его лице лукавое выражение. Друг следил за Дмитрием, сложив губы в театральной гримасе, и весь его вид говорил о том, что ему было очень интересно, что здесь происходило.

Юля перевела взгляд на девушку, сидящую напротив, и встретила в глазах визави теперь уже откровенную ненависть. Юля подняла бровь, отвела глаза и встала из-за стола.

– Прошу меня извинить, выйду на свежий воздух.

Она поспешила на веранду, повернула направо и прошла вдоль фасада дома, подальше от гостиной, лишь бы скорее отдалиться от всех этих людей. Дойдя до конца стены, Юля повернула за угол и увидела, что на веранде чуть поодаль стояло кресло-качалка. Девушка расположилась в нем. До сих пор она была так напряжена, словно все еще находилась под пристальным взглядом Дмитрия. Чтобы немного успокоиться, она сделала глубокий вдох и посмотрела в сад, на рощу. Природа была безмятежна, не то, что внутренний мир девушки. Юля чувствовала усталость и опустошенность и могла найти утешение только в одиночестве, хоть и понимала, что долго пробыть одной ей не удастся. И все же это был шанс пусть на небольшую, но передышку. Шаткое состояние кажущегося покоя.

***

Дмитрий не осознавал себя. Было трудно сказать, что его мысли путались, потому что они просто отсутствовали. Им руководил гнев, который напрочь отключил способность мыслить. Он видел лица своих гостей, улавливал, что от них исходили какие-то звуки, но не слышал, о чем они говорили. Постепенно он стал всплывать на поверхность реальности, пока его сознание не включилось обратно. Было пятое июня две тысячи восемнадцатого года, день его рождения. Он – Дмитрий Прудников, и ему только что стукнуло тридцать пять. Да уж, действительно стукнуло, просто огрело! Юля огрела его! Отхлестала по щекам в присутствии всех его друзей. И как раз кстати, когда все они были в сборе. Самые важные люди в его жизни, которых обычно невозможно было собрать всех вместе. А у нее все вышло очень удачно, без подготовки и рассылки персональных приглашений. Прямо как в русском фольклоре, «взмахнула левым рукавом – с головы до ног вином облила, взмахнула правым – костями забросала». В общем, опозорила его с небрежностью профессионала. Никогда в жизни он не испытывал такого унижения. Никто не смел с ним так обращаться.

Дмитрий не мог смотреть в сторону Юли. Теперь он был связан с ней одной общей историей, сказанием о Персее и Медузе, но только не понимал главного, кто из них кем в конечном счете являлся. Дмитрий осознавал лишь, что она была опасна для него. Кто-то из них должен был превратиться в камень, стоило им обменяться взглядами. Поступи с ним любая из женщин еще неделю назад так, как это сегодня сделала Юля, он бы убил ее одним взглядом, в этом он не сомневался. Но сейчас он уже ни за что не мог поручиться.