Журнал "Млечный Путь" №02 2012 г.

На следующее утро знакомой панамы не было, но, когда я вышла из воды, на моем полотенце стоял, расставив крылья, белоснежный лебедь: носатый, с длинной шеей и грустными глазами. Не верилось, что сложен всего из нескольких ракушек. Довольный Мошико выглянул из раздевалки.

— Нравится? Это захар (самец, на иврите). Завтра будит ему нэкэва (самка). Потом собачка, потом котенок, потом рибка, а когда будит слон, значит кукли кончились.

Мошико достал туалетную бумагу и стал заворачивать лебедя.

— Вы, если захотите, его дома паламаете. А до дома пусть сидит здэсь.

И осторожно положил в коробочку из-под чая.

— Вы сами его сделали? — Мне хотелось еще немного посмотреть на игрушку. Мошико вытянул шею, выгнул дугой руки и стал похож на своего лебедя. Совсем похож.

— Я танцую очэнь красиво. Дэсять лет назад я танцеваль на Мэдисон-сквэр. Так мне один миллионэр часы дариль, вот эти. Они с бриллиантами, триста камнэй. — Мошико показал часы, на которых было написано «Победа». — Когда танцую, всэ мои ноги снимают. Я думаю, они снимают ножки или они снимают туфли? Туфли у мэня очэнь дарагие. Я слышаль, вы тоже писатэль. Я вам свои рассказы принесу, а вы мне свои, дагаварились?

Мои рассказы были собраны в книжку с синей, глянцевой обложкой. На обложке море, очень похожее на то, в котором я плаваю. Мошико принес 50 пожелтевших листов: четыре рассказа, напечатанных на пишущей машинке. У текстов был еще более сильный грузинский акцент, чем у их автора. Первый рассказ назывался «Праклятая Вивьян», в нем «хароший парэнь Идо», залезший в долги из-за прекрасной восемнадцатилетней Вивьян, погибал от пуль кредиторов. Во втором рассказе Вивьян повзрослела, а Идо кредиторы забили до смерти в порту. Хуже всего пришлось Идо из последнего рассказа: его приковали к рельсам, и по нему прошел поезд «Тель-Авив — Хайфа». Добравшись до последней строки, я позвонила по номеру, указанному в визитке. Мне ответил женский голос.

— Здравствуйте, можно поговорить с Мошико? — спросила я, немного робея.

— Стыд, — сказали на том конце трубки.

— Вы не подумайте, — я растерялась еще больше, — ничего такого. Он меня просил сразу позвонить, как только прочту его рассказы…

— Спыд! — повторила женщина. — Он сейчас спыд. Праснется в шэст. Мошико мне позвонил сам:

— Вы так красиво пишете… Я все прочиталь, в

вас влюбился за эти рассказы.

— Правда? — спросила я, теплея от радости. — А как вам понравилось про Мексику?

— Про Мэксику? — переспросил Мошико. — Это в вашей книге?

— Первым рассказом, — моя радость немного свернулась.

— Обязательно найду, — заверил Мошико. — Там у вас в книжке листик остался. Я вам его вэрну.

— Не надо возвращать, это черновик. Выкиньте.

— Спасибо, — ответил Мошико. Посопел и добавил:

— Сэгодня на пляже в восем, я вас жду. Очэнь важное и срочное дело. Знаете рэсторан «Моби Дик»?

Ресторан «Моби Дик» — открытая веранда с десятком столиков — был как раз напротив того места, где я всегда купаюсь. Мошико явился в голубой рубашке, голубых брюках с безупречной складкой, голубой кепке и бежевых летних туфлях. На шее — самодельное украшение: из проволоки выгнуто слово «Мошико». На мизинце — массивное золотое кольцо. Наверное, в молодости он носил его на другом пальце. Мошико галантно придвинул мне стул:

— Мы вчера с другом тоже сидели в рэсторане. Так красиво играли…

Я попыталась разгладить рукой мятые шорты:

— Музыканты играли?

— Какие музыканты, друг принес шэш-бэш, — Мошико широким жестом обвел стойку, — Бэрите, что хатите: это мой рэсторан… Я его через два месяца купиль.

Я заказала чай, Мошико взял пиво. К пиву бесплатно шла тарелочка с кислой капустой. Мошико забросил в рот горсть капусты, прикрыв глаза, пожевал, помычал и сказал:

— Очэнь красиво.

— Что красиво? Капуста? — не поняла я. Мошико кивнул и сказал:

— Вы очэнь красиво пишете. Я читаль, жена читаль, мой дядя читаль. И его плэмянник тоже читаль.

— Так быстро? — удивилась я. — За день все прочитали?

— Вы с этим родились, это — ваше, — торжественно провозгласил Мошико.

— Что — мое? Писательство?

— Русский язык. Он вам как сэмэчки. И в школе вы его учили. Вы должны мнэ помочь…

Уборщик в сером фартуке подошел с длинной щеткой и стал мести пол под нашим столиком. Мошико хлопнул в ладоши:

— Аартур! Ааартур?

— Да, — откликнулся Артур.

— Нэ шуми здэсь, мы работаем, пажалуйста…

— А?

— Я уйду, а ты потом здэсь, панимаешь? Работаем…

— Не понял.

— Работаем. Нэ шуми, пять минут.

— А это? — Артур растерянно помахал щеткой. — Подмести…

— Подмести надо, но потом.

— Когда потом?

— Уже прошло пять минут, Артур, делай, что хочэш. Если твой ум положить в птичка, птичка дальше полетит.

Артур обиженно ушел, вывалив грязь из совка на туфли Мошико. Мой собеседник, отхлебнув пива, молитвенно сложил руки.

— Памагите видать книжку!

— Зачем Вам книжка?

— Назло грузинам.

— ???

— Назло грузинам, показать, что я способен на это. Они меня нэ печатают по-грузински. Так чтобы они знали: я то, что захачу, то и делаю. Книжку я должен видать, пока я живой. Одну книжку, а потом посмотрим.

— Вы пишете на компьютере?