Журавли и цапли . Повести и рассказы

Задумавшись, Спартак уводит окуляр в сторону от объекта и испуганно вздрагивает: по небу, растопырив, как планер, крылья, летит… ангел. Впрочем, испуг тут же сменяется весельем. Небесный ангел ужасно похож на земного комара. Комар и есть. Проснулся где-то на припеке, разбуженный солнцем, и полетел обозревать окрестности. Да не с того конца за дело взялся. Вместо окуляра на объектив уселся. Лети, лети дальше, не мешай…

Смахнул Спартак комара пилоткой, и тут же снова ее на голову натянул. Без пилотки бритой голове даже в тепле прохладно. Но прохлада что! На бритую Спартакову голову и не такие беды обрушивались. Как только ни обзывали его волосатые стиляги: и «лысый», и «плешивый»… А те, что поостроумней и поволосатей, зажав где-нибудь в укромном местечке — трое на одного! — участливо осведомлялись, в каком отделении милиции Спартаку Журавлеву сделали такую шикарную «прическу».

— Не в милиции, а в «Космосе», — отвечал Спартак, вырываясь, и нисколько не врал, отвечая так.

В прошлом году осенью в «Космосе», главном кинотеатре города, проводился «месячник повторного фильма». И батальон юнармейцев, которым командовал Спартак Журавлев, не пропустил ни одной картины. Даже конкурс провел «Лучший фильм месяца». И на этом конкурсе большинством голосов киноприз «Зарницы» — оловянная медаль, отлитая батальонными умельцами, — юный стрелок на фоне мишени — был присужден «Котовскому», о чем штаб батальона в тот же день послал сообщение в «Пионерскую правду». Но и это было не все. После конкурса в батальоне прошел диспут: «Чему я научился у любимых киногероев?» Диспут проводила старшая вожатая Зоя Алексеева. Когда почти все уже высказались, на сцену школьного зала поднялся Спартак Журавлев, сияющий, как звезда первой величины, и почему-то в офицерской фуражке — папиной, как потом выяснилось.

— Спартак, — ахнула Зоя, теребя косу, спускавшуюся на грудь, — на сбор в фуражке?

Но Спартак не обратил на нее внимания.

— Я хочу показать, чему научился у любимого киногероя, — сказал он.

— Спартак хочет рассказать, — поправила Зоя Алексеева, — чему он…

— Показать, — сердито перебил вожатую Спартак и снял фуражку.

Сперва все ахнули.

Потом дружно, не сговариваясь, расхохотались.

Потом, так же дружно, захлопали.

Голова Спартака — вчера еще в густой шевелюре — сейчас, без единой волосинки, была похожа на большое круглое яйцо.

— А что?.. — Зоя Алексеева подняла руку, взывая к тишине. — А что?.. Культурно и гигиенично! Была бы я мальчишкой:..— и она, не договорив, небрежно перебросила гибкую, как змея, косу за спину.

Ребята засмеялись: знали, как берегла и холила свою косу старшая вожатая, но тут же и похлопали ей — за храбрость.

…Это неправда, что заразительны только плохие примеры. Заразительно все, что необычно. Носить длинные волосы было необычно, хотя и негигиенично — ни промыть, ни расчесать, у мальчишек на это просто терпения не хватало, — и одной этой необычности было достаточно, чтобы одна «волосатая клетка», размножившись, породила целое воинство себе подобных.

Стоило Спартаку, подражая Котовскому, бросить вызов «волосатикам» и обрить голову, как у него тоже появились последователи: на следующий день весь батальон предстал перед своим командиром бритоголовым и стриженым.

Нет, вру, не весь… Пятиклассник Игорь Аникеев, по прозвищу Аника-воин, не пожелал уступить новой моде. Командир Спартак, узрев среди стриженого воинства одного нестриженого, велел Анике-воину выйти из строя и отправиться в ближайшую парикмахерскую. Аника-воин отказался, и тогда командир Спартак, проявив характер и власть, велел ослушнику убираться из строя на все четыре стороны.

Аника-воин «убрался», но в тот же день в школу прибежала Аникина мама и, нападая на встречных и поперечных, стала жаловаться на самоуправство командира ее сына. В конце концов она «напала» на самого Спартака, и тот, выслушав Аникину маму, с «железным» спокойствием в голосе сказал, что она зря волнуется и что ее сын может отныне носить волосы любой длины.

Аникина мама расцвела:

— Так ему и передать?

— Да, — сказал Спартак и прибавил: — В связи с тем, что юнармеец Аникеев увольняется в запас…

Если вы думаете, что после этого батальон недосчитался одного из своих солдат, то глубоко ошибаетесь. Аника-воин как ни в чем не бывало точно в срок прибыл на очередное занятие, правда, не забыв перед этим постричься.

Операция «стриженая голова» дорого обошлась старшей вожатой Зое Алексеевой. Аникина мама, добравшись до директора, все ему выложила, и насильственное «пострижение» Аники-воина в юнармейцы стало предметом обсуждения ближайшего педсовета. «Пострижение» было признано непедагогичным, и Зое Алексеевой впервые в жизни был объявлен выговор. «За потворство неразумным действиям своих воспитанников» — было сказано в протоколе. Но все знали, а Зоя Алексеева лучше всех, что множественное число тут имело чисто символическое значение. Под этим числом подразумевался всего-навсего один-единственный воспитанник — командир батальона юнармейцев Спартак Журавлев, действия которого были оценены как ошибочные.