Журавли и цапли . Повести и рассказы

Лежит Наташин на правом берегу Десны. На правом — не значит высоком, хотя обычно правый берег реки бывает выше левого. В Наташине оба берега равные, и правый не задирает нос перед левым, хотя в глубине души, наверное, и гордится тем, что он, правый, «городской» берег, а левый — «деревенский». Но это потому, что города всегда немножко заносились перед селами, а на левом берегу Десны как раз напротив Наташина лежало село. Называлось оно Стародуб, хотя в лесах, со всех сторон подступавших к селу, дубов не водилось. Сосняк, ельничек, березняк — этого было сколько угодно, а вот дубов, давших, по-видимому, название селу, вовсе не… Едва не сказал «не было». Хотя, если брать во множественном числе, то и не соврал бы. Дубов во множественном числе в Стародубских лесах действительно не было. Был один-единственный дуб — «мамонт» здешних лесов, росший на ближней от села поляне, которая поэтому называлась первой, в отличие от других, лежащих в глубине леса и называвшихся второй, третьей и т. д. Но что это был за дуб!!! Даже трех — какой там трех! — всех трехсот восклицательных знаков не хватит, чтобы выразить восхищение, которое охватывало очевидцев, созерцавших «мамонта» Стародубских лесов.

Может быть, это преувеличение и мальчишеская фантазия, но юные «дуболазы» клятвенно уверяли, что, забравшись на вершину «мамонта», в солнечный день могли видеть… Москву, а в пасмурный, когда над Стародубом ходили тучи, — солнце.

Дуб был могуч и древен. В его «паспорте» — табличке, укрепленной на дереве, — сообщалось: «Дуб — обыкновенный. Возраст — 500 лет. Памятник природы. Охраняется пионерским лесничеством стародубской школы». К слову «обыкновенный» какой-то остряк приписал частицу «не». Юные лесничие сперва рассердились и хотели соскоблить, но потом раздумали. В конце концов, дуб был действительно необыкновенным.

Напротив дуба, через реку, еще одна «высотная достопримечательность», но уже не естественного, а искусственного происхождения, — бывшая парашютная вышка, потом кафе «Посошок» а ныне НП «Зарницы».

От «Посошка» «Зарнице» досталась открытая веранда, похожая на гондолу воздушного шара, с той лишь разницей, что у воздушной гондолы и опора воздушная, а у гондолы-веранды вполне земная — железные фермы бывшей парашютной вышки.

Если забраться на веранду и посмотреть окрест, то увидишь как на ладони и городок Наташин, и Десну-реку, и село за Десной — Стародуб, и тот самый дуб, «памятник природы», о котором говорилось выше. Но забраться на веранду не так-то просто. Для этого надо знать пароль, потому что вышка охраняется и посторонним на нее вход воспрещен.

К счастью, я не посторонний и знаю пароль.

— Стой, кто идет?

Это часовой у вышки. Сейчас он спросит пароль. Но я опережаю его.

— Соха, — произношу я вполголоса.

Часовой сердито:

— Проходите.

Ишь какой хитрый. Знает, что, не получив отзыва, я шагу ступить не смею. А если «ступлю», тут мне и крышка. Часовой поднимет тревогу и… Нет уж, лучше без тревоги.

— Отзыв? — строго спрашиваю я.

Конопатенькое от веснушек лицо часового расплывается в улыбке.

— Луноход, — отвечает он, провожая меня подобревшим взглядом.

Я поднимаюсь на вышку и, отдышавшись, гляжу вокруг.

Тихое майское утро. Земля вся — как под влажным полотенцем только что испеченный хлеб — дышит прозрачным парком. То там, то тут поблескивают серебром лужицы, оставшиеся после ночного дождя. Серебра в лужицах чуть-чуть — вылизало до донышка лакомка-солнце, но для воробьишек и это «море», пусть по колено, однако искупаться можно, и они плещутся в лужицах на зависть всем прочим пернатым, облетающим «воробьиные моря» стороной.

Не по-весеннему жарко. Май, а тепло июльское. Такой уж год. Наташин еще только просыпается — после рабочей недели спится всегда дольше, — а Стародуб весь уже в поле, несмотря на выходной. У деревни в страду свое чередование дней труда и отдыха.

Обычно в этот час вышка безлюдна, но сегодня воскресенье, уроков нет, и на вышке наряд — дежурные юнармейцы. Их двое — курносых — с красными повязками на руках, но есть еще и третий, у которого нос как нос, прямой и строгий, зато все. остальное на лице круглое и полукруглое — лоб, глаза, рот, уши, подбородок… Это Спартак Журавлев, семиклассник, командир батальона юнармейцев города Наташина. Он — весь внимание и не сводит глаз, вооруженных стереотрубой, с лоскутка «пионерской целины» по ту сторону Десны: там копошатся юнармейцы Стародуба. О, если бы командиру Спартаку узнать, что они там делают? Благодаря наблюдениям он знает, вчера на «целине» — небольшом участке школьной земли — весь день гудел трактор, подаренный стародубской школе шефом-совхозом, а сегодня трактор таскает сеялку. Вчера пахали, сегодня сеют. Но что и для чего?