Жуков

Части 3-го конного корпуса дислоцировались в Минске и его окрестностях. В то время государственная граница с Польшей проходила неподалеку от города, и корпус всегда должен был находиться в полной боевой готовности. Жуков с головой окунулся в новую работу. Он, по уже установившейся традиции, начал знакомиться с состоянием дел во всех частях корпуса на местах. Сразу стало ясно, что в связи с арестами резко упала подготовка командно-политических кадров, у командиров понизилась требовательность к себе и подчиненным и, как следствие, ослабла дисциплина и служба всего личного состава. «В ряде случаев демагоги подняли голову и пытались терроризировать требовательных командиров, пришивая им ярлыки „вражеского подхода“ к воспитанию личного состава, — писал Жуков. — Особенно резко упала боевая и политическая подготовка в частях 24-й кавалерийской дивизии. Дивизия стояла в районе города Лепель, и ее жилищно-бытовая и учебная базы были еще далеки от завершения. На этой основе возникало много нездоровых настроений, а ко всему этому прибавились настроения, связанные с арестами командиров. Находились и такие, которые занимались злостной клеветой на честных командиров с целью подрыва доверия к ним со стороны солдат и начальствующего состава. Пришлось резко вмешаться в положение дел, кое-кого решительно одернуть и поставить вопрос так, как этого требовали интересы дела. Правда, при этом лично мною быт в ряде случаев допущена повышенная резкость, чем немедленно воспользовались некоторые беспринципные работники дивизии. На другой же день на меня посыпались донесения в округ с жалобой к Ф.И.Голикову, письма в органы госбезопасности „о вражеском воспитании кадров“ со стороны командира 3-го конного корпуса Жукова».^[83]

Вскоре Жукову поступил доклад от командира 27-й кавалерийской дивизии В.Е.Белокоскова о том, что в дивизии резко упали дисциплина и вся служба. На вопрос Жукова, что делает лично командир дивизии, тот сообщил, что его сегодня вечером разбирают в парторганизации, а завтра наверняка посадят в тюрьму. Жуков решил немедленно выехать в дивизию и разобраться в сложившейся обстановке. В.Е.Белокосков поразил Жукова своим внешним видом: он был чрезмерно бледен, под глазами залегли темные впадины, губы нервно подергивались после каждой фразы. На вопрос, что с ним случилось, Василий Евлампиевич ответил, что сейчас на партийном собрании его будут исключать из партии, и он приготовил узелок с бельем.