Жуков

Начальник железнодорожной станции, потеряв представление о происходившем, обратился к Есипенко с просьбой отправить поезд на Берлин! На что с подчеркнутой вежливостью полковник ответил: «Сожалею, господин начальник станции, но сделать это невозможно. Придется пассажирское сообщение с Берлином на незначительное время прервать, ну хотя бы до окончания войны». Немая сцена, конец которой положил гомерический хохот бойцов и командиров, столпившихся вокруг. В замасленных комбинезонах, полушубках, измученные, с покрасневшими, ввалившимися глазами, они были безмерно счастливы. А рядом стояли танки и самоходки, на которых они были готовы продолжить марш на Берлин.

В ночь на 2 февраля на Одер вышли части 1-й гвардейской танковой армии. К 15.00 2 февраля передовые танковые бригады армии форсировали Одер. 3 февраля реку в районе Геритц форсировали части 8-й гвардейской армии.

Форсирование нашей армией Одера — последней крупной водной преграды перед Берлином — взбесило гитлеровское руководство. Враг судорожно собирал резервы и бросил их против плацдарма, стремясь сбросить с него наши войска. Завязались исключительно тяжелые бои. Немцы лезли с фанатичным упорством, не думая о потерях. Кого только там не было среди атаковавших — солдаты вермахта и эсэсовские убийцы, юнцы и старики из «гренадерских дивизий», курсанты столичных училищ и полицейские! Сброд. Но их еще было много, как танков и штурмовых орудий, а в воздухе бесчисленное количество вражеских самолетов.

Так на исходе пятисоткилометрового наступления наши войска с ходу вступили в жуткую схватку. Жуков, как обычно, реалистически оцепил обстановку.

Пусть впереди Берлин, а пока в ночь на 4 февраля он приказывает:

«На 5-ю ударную армию возложена особо ответственная задача — удержать захваченный плацдарм на западном берегу р. Одер и расширить его хотя бы до 20 км по фронту и 10–12 км в глубину.

Я всех прошу понять историческую ответственность за выполнение порученной вам задачи и, рассказав своим людям об этом, потребовать от войск исключительной стойкости и доблести.

К сожалению, мы вам не можем помочь авиацией, так как аэродромы раскисли и взлетать в воздух самолеты не могут. Противник летает с берлинских аэродромов, имеющих бетонные полосы. Рекомендую:

1) зарываться глубоко в землю;

2) организовать массовый зенитный огонь;

3) перейти к ночным действиям, каждый раз атакуя с ограниченной целью;

4) днем отбивать атаки врага.

Пройдет 2–3 дня — противник выдохнется.

Желаю вам и руководимым вами войскам исторически важного успеха, который вы не только можете, но обязаны обеспечить».

8 февраля Жуков докладывает в Ставку: «С выходом войск фронта на р. Одер резко повысилась активность авиации противника. В отдельные дни массированные полеты его авиации для прикрытия города Берлина достигли 2800–3000 самолето-вылетов в сутки». Маршал просит выделить для его фронта две зенитные дивизии за счет 2-го и 3-го Белорусских фронтов, на которых «активность авиации противника незначительна». Ставка отдает нужное распоряжение.

Наши бойцы и командиры на плацдарме, презирая смерть, не только не отдали ни метра земли, но оттеснили врага. Жуков ожидал, что плацдарм будет расширен по фронту «хотя бы» на 20 километров. Бешеные атаки врага имели только один результат — плацдарм был расширен до 44 километров!

Статья «Жуков» заняла основное место в номере от 12 февраля 1945 года тогда самого массового американского иллюстрированного еженедельника «Лайф». Рассказав, разумеется, не всегда точно о длинном пути полководца, начиная с Халхин-Гола, журнал обратился к событиям, приковавшим внимание и потрясшим весь мир — наступлению наших войск от Вислы до Одера. Общий тон статьи — безмерное удивление по поводу мощи Советского Союза на исходе войны:

«Обходя узлы сопротивления и предоставляя их ликвидацию тыловым частям, Жуков промчал свои танковые авангарды и моторизованную пехоту за первые 18 дней кампании по болотистой и лесистой местности более чем за 300 миль — рекордная быстрота наступления, значительно превосходящая темпы наступления немцев в 1941 году… Быстрота его наступления заставляла лондонцев в шутку говорить, что Жуков торопится, чтобы освободить острова, занятые немцами в Ла-Манше… Лорд Бивербрук как-то заметил, что коммунизм дал лучших генералов этой войны. Жуков — коммунист. Он не верит в бога, но он верит в историю, в прогресс, в благопристойность. Ради этого, ради своей семьи, своей жены, детей и России он ведет эту победоносную войну…

Что бы ни произошло в течение ближайших недель, Георгий Константинович Жуков войдет в историю как один из крупнейших полководцев второй мировой войны. Занимая в настоящее время пост командующего отборными войсками Красной Армии в центральном секторе Восточного фронта, он явно предназначен Сталиным для роли завоевателя Берлина…

Его успехи на поле боя не имеют себе равных в нынешней войне. Ни среди союзных армий, ни в германской армии нельзя найти ни одного генерала, равного Жукову».

Таково мнение, во всяком случае, высказанное публично, в США, тогда нашего союзника.