Жуков

В этот день в Кремле Сталин принял англо-американскую делегацию во главе с Теддером. В книге американского профессора Б. Смита «Воители в сумерках» (1983 год) о закулисной истории той войны приведены слова, сказанные просителям с Запада: «Между нами нет договора, но мы товарищи. Для нас разумно и в здравых собственных интересах помогать друг другу в тяжкие времена. Я поступил бы глупо, если бы стоял в стороне, позволяя немцам избивать вас, это привело бы только к тому, что они, расправившись с вамп, навалились бы на меня. Равным образом в ваших собственных интересах сделать все возможное, чтобы не дать немцам избивать меня».

На третий день операции Жуков ввел в действие 1-ю и 2-ю гвардейские танковые армии, которые с невиданной скоростью пошли на запад, перекатываясь через немецкие войска, нарушая не только коммуникации, но и связь. Немецкий генштаб не мог доложить ставке фюрера о том, что точно происходит на фронте.

17 января в боевом донесении в Ставку командование 1-го Белорусского фронта сообщало: «В результате глубокого обходного маневра варшавской группировки противника подвижными войсками, охвата общевойсковых армий с севера и с юга и одновременного удара 1-й армии Войска Польского при поддержке массированных ударов авиации, войска 1-го Белорусского фронта 17.1.45 г. овладели столицей Польской республики городом Варшава». Войско Польское получило возможность вступить в город. О том, чтобы освобождение было должным образом отпраздновано, пришлось позаботиться нашим саперам. Работая без сна и отдыха, они очистили от мин и взрывоопасных предметов достаточное пространство для поляков-победителей. Прибрали здесь кучи мусора и щебня. «В течение 19 января проводилось разминирование улиц и площадей города для обеспечения прохождения парада польского войска. Подрывов людей и боевой техники, участвовавших в параде, не было», — докладывал в Ставку штаб фронта 21 января.

Через несколько дней командование фронта доложило в Москву: «Немцы превратили столицу Польши в руины. Крупнейшие промышленные предприятия стерты с лица земли. Жилые дома взорваны или сожжены. Городское хозяйство разрушено. Десятки тысяч жителей уничтожены, остальные были изгнаны. Город мертв».

Тем временем 1-й Белорусский фронт много западнее Варшавы вышел на одну линию с 1-м Украинским фронтом и продолжил стремительный марш с боями на запад. Так как же это происходило, что танкисты 1-го Белорусского фронта на пути от Вислы до Одера достигли высших темпов продвижения за всю Отечественную войну — иной раз до 100 километров в сутки?

Возвращаясь к этому сражению, Г. К. Жуков говорил в конце 1945 года: «Танковые армии вводились в прорыв по плану на третий день операции, при этом учитывалось, что мы должны обеспечить их ввод с наименьшими потерями, т. е. обработать полосу ввода в прорыв наиболее чисто. Для этой цели привлекались артиллерийские средства, более 1000 танков непосредственной поддержки пехоты. Разрыв в действии общевойсковых армий и танковых армий — два дня… Мы готовились к серьезному сопротивлению и мы планировали этот бой из расчета тесной увязки взаимодействия, особенно тактического взаимодействия с тем, чтобы если противник окажет серьезное сопротивление и сумеет подтянуть к месту прорыва дополнительные силы, то мы не должны рисковать танковыми армиями, вводить их очертя голову, а должны перемолоть противника под нашим артиллерийским молотом. Для этого мы имели достаточно артиллерийских сил и запасы снарядов и мы предполагали в начальный этап методически развивать операцию. Оказалось, нервы противника, его физические и моральные силы не выдержали удара. Он быстрей поддался нашему удару, чем мы предполагали. При этих условиях мы не могли придерживаться плана, яко слепой степы.

Основная ставка после прорыва ставилась на подвижные войска. Мы имели около 4000 танков и САУ — это очень крупная сила. Этот бронетанковый таран, двигающийся вперед после разгрома непосредственно тактической обороны, расчистил путь общевойсковым армиям.