Жук

Я считаю необходимым заявить, что после первого шока, вызванного изумлением, мне удалось прийти в себя и восстановить способность хладнокровно мыслить. Я почувствовал себя исследователем, который неожиданно и совершенно случайно набрел на великое, эпохального значения открытие. При этом я прекрасно осознавал, что для того, чтобы с максимальной продуктивностью воспользоваться ситуацией, мне потребуются все мои мыслительные способности. Пристально разглядывая необычное насекомое, я старался фотографически точно запечатлеть его в моем мозгу. Уверен, если бы человечество умело фиксировать изображение, запечатленное на сетчатке глаза – а рано или поздно это станет возможным, – можно было бы получить весьма точное представление о том существе, на которое был устремлен мой взгляд. Вне всякого сомнения, это был жук из отряда жесткокрылых, один из так называемых навозных жуков. На его голове были отчетливо видны усики-антенны. Если не считать необычно больших размеров, вся остальные отличительные признаки были на месте – бочкообразное туловище, массивная голова, головной щиток. Судя по глянцевой голове и горлу, это была самка. Впрочем, помимо габаритов, у существа имелись и другие нетипичные внешние особенности. Например, глаза – они заметно выдавались вперед. Более того, в них присутствовало некое выражение, какие-то огоньки – они чем-то неуловимо напомнили мне моего визитера, который внезапно пропал неизвестно куда. Еще мне показалось, что жук, словно хамелеон, мог управлять своим окрасом, во всяком случае, делая свой золотисто-зеленый цвет то более темным, то более светлым. Заметной особенностью жука было и его беспокойное поведение. Он все время совершал какие-то мелкие движения – мне, как ни странно, показалось, что это негативная реакция на мой изучающий взгляд. Чем дольше я рассматривал жука, тем больше росла моя уверенность, что он вот-вот расправит крылья и взовьется в воздух.

С самого начала я лихорадочно раздумывал о том, какой предмет можно использовать для поимки насекомого. В какой-то момент у меня мелькнула мысль о том, что его следовало бы убить. Признаюсь, я жалею о том, что даже не попытался этого сделать, хотя в непосредственной близости от меня находились десятки предметов, с помощью которых можно было проверить хитиновую броню существа на прочность. Однако если говорить о методах его поимки живьем, то мне пришел в голову только один. Он состоял в том, чтобы попытаться накрыть его большой жестяной канистрой из-под натриевой извести. Канистра стояла на полу слева от меня. Я медленно, с беспечным видом наклонился к ней, продолжая сверлить взглядом жука в блестящем хитиновом панцире. Реагируя на мое движение, насекомое завибрировало сильнее, чем прежде, так что очертания его надкрылий стали размытыми. Жук начал медленно расправлять крылья, словно принял наконец окончательное решение воспользоваться ими. Схватив канистру, я сорвал с нее крышку и бросился вперед, в сторону насекомого. Оно широко растопырило крылья – стало ясно, что в следующий момент оно поднимется в воздух. Однако было слишком поздно – прежде чем жук успел оторваться от пола, я накрыл его жестяной емкостью.

Увы, в этом положении мне удалось удержать канистру лишь на краткий миг. Из-за собственной торопливости я споткнулся и ничком растянулся на полу, выпустив канистру из рук. Прежде чем я успел снова ухватиться за нее, она отлетела в сторону. Быстро встать мне не удалось. Жук, находясь в каких-то восемнадцати дюймах от меня, стал быстро увеличиваться в размерах и вскоре дорос до тех чудовищных габаритов, какими обладал, когда предстал передо мной в первый момент после невероятного превращения из человека в насекомое. Еще какое-то мгновение – и на его месте возник мой друг восточного происхождения – совершенно голый. Благодаря его наготе я успел заметить, что, кажется, все-таки ошибся, определяя его пол. Это была женщина, а не мужчина. Я понял это, мельком взглянув на ее тело – она, кстати, оказалась совсем не старой и не была калекой или инвалидом.

Если бы я сказал, что очередное превращение произвело на меня не столь ошеломляющее впечатление, как предыдущая трансформация, то это было бы все равно, что утверждать нечто абсурдное – к примеру, будто бы дважды два равно пяти. Как и любой другой здравомыслящий ученый, который оказался бы на моем месте, после увиденного я на какое-то время потерял способность рассуждать хладнокровно. Признаюсь, я не только утратил способность адекватно оценивать окружающую действительность, но и почти перестал дышать от изумления. Единственное, что я мог делать, – это смотреть на происходящее, приоткрыв рот. Пока я это делал, женщина задрапировалась в лежавшее на полу тряпье и метнулась к двери, ведущей во двор. Ее попытка скрыться частично вывела меня из состояния оцепенения. Вскочив с пола, я бросился следом за ней.

– Стойте! – выкрикнул я.