Жуга. Осенний лис

– Ещё чего! – Яльмар подбоченился, но стоявший рядом травник уже разглядел в глазах варяга весёлые искорки и понял, что вся перепалка – не более чем дружеские подначки. – Чего бы ради? Ты сам ушёл.

– Ушёл, – кивнул согласно тот. – Да только слышал краем уха, будто с вами плывёт дракон. Это правда?

– Правда, – вместо Яльмара ответил травник. – Телли! Покажи.

Тил наклонился. Рик с любопытством поднял голову и, оказавшись на одном уровне с Хельгом, заглянул ему в глаза. Тот отпрянул от неожиданности, но через мгновение приблизился заворожённо. Протянул руку.

– Клянусь той пропастью, откуда все мы вышли, – выдохнул он, – я никогда не видел ничего прекраснее… Яльмар! Я поплыву без платы.

Варяг расхохотался.

– Ладно. Ещё никто не смел назвать Яльмара Эльдьяурссона жадным! Прыгай, так и быть, пойдёшь как все. Всё веселей. И хватит трепаться – отлив провороним. Эй, Золтан! Бросай канат!

Хельг бросил на корабль свой мохнатый мешок, топор и пружинисто спрыгнул сам. Нашарил меж скамеек свободное весло и привычно вставил его в истёртое гнездо уключины. Поплевал на ладони.

– Давай!

Канат свился неровными кольцами. Мореход, стоявший рядом, подхватил его, ловким движением свернул в аккуратную бухту. Золтан помахал им с пирса, крикнул: «Счастливо!» и остался стоять, провожая взглядом. В шорохе и скрипе корабль стал медленно отваливать от пристани.

– Вёсла! – рявкнул Яльмар, крепче сжимая руль, и топнул ногой. – Навались! Эхой!

Пятнадцать вёсел погрузились в воду. Стукнулись. Поймали ритм.

– Идём. – Яльмар неотрывно глядел на пирс.

Гертруда стояла у борта, напряжённая, как струна. Костяшки её пальцев побелели, губы беззвучно шевелились. Жуга напряг слух, но не услышал ничего – всё заглушал плеск волн. Вильям молчал, верхом усевшись на скамью. Два гнома оживлённо обсуждали что-то на своём наречии, подталкивая друг друга локтями и указывая на берег, совсем как дети. Невысокий Орге подпрыгивал, кривил губы и всматривался в даль из-под ладони. Его спутник Ашедук был выше и плотнее, с руками мощными, как корни дуба, и необычно мелкими для гнома чертами лица, терявшимися в чёрной курчавой бороде. При взгляде на него у травника всякий раз возникало подозрение, что Ашедук – наполовину человек. Возможно, так оно и было.

Тил сидел возле дракошки, уронив в ладони голову, и в молчаливой неподвижности смотрел не на берег, как другие, а в море. Взор его антрацитовых глаз был глубок и задумчив. Казалось, он не видит никого и ничего, но травник шестым чувством знал: тот видит всё и даже больше. У ног мальчишки лежал мешок с припасами и злополучной игровой доской. Рик был спокоен, только изредка вскидывал голову и принимался оглядываться, с шумом втягивая воздух.

Фигурка Золтана на пирсе становилась всё меньше и меньше. Было видно, как он повернулся и зашагал к фургончику на берегу. Фургон через минуту тронулся и покатил по направлению к городу. Жуга почувствовал, как что-то обрывается внутри. Солёные брызги упали ему на лицо, засеребрились на рыжих ворсинках плаща. Берег, полный опасностей и тревог, но такой твёрдый и надёжный, оставался за кормой, таял в пелене летящего дождя. В холодной серости светлеющего моря кнорр неторопливо разворачивался к выходу из бухты.

– Что, так и пойдём на вёслах? – сказал Жуга, чтобы заглушить волнение в груди. – Без паруса?

– Отчего без паруса, – невозмутимо возразил варяг, – когда-нибудь поставим и парус. Чего-чего, а ветра в нашем путешествии будет предостаточно, ещё сто раз об этом пожалеешь.

Жуга смотрел вперёд, когда в сплошной пелене свинцовых туч открылся вдруг просвет, и тонкий, показавшийся невероятно ярким, луч восходящего солнца пронзил холодную стылость, ударил в воду, заплескал, запрыгал, а затем распался тысячами золотых монет и исчез. Моряки замерли, на краткое мгновенье перестав грести, а когда лопасти снова опустились в воду, все молчали, словно заколдованные.

– Добрый знак, – проговорил негромко Яльмар, глядя за корму. – Хотя кто его знает…

– Куда ты смотришь?

– На берег, Лис, – он вздохнул. – На берег.

* * *

Как ни храбрились люди Яльмара, а всё-таки присутствие дракона беспокоило сидящих рядом с ним гребцов. Они то и дело чертили в воздухе охранные руны, крестились и отворачивались, когда зеленовато-жёлтые глаза дракона останавливались на них. Однако вскоре привыкли и перестали обращать на него внимание. Послышались первые подначки, шутки, кто-то засмеялся, но умолк. Плескали вёсла. Корабль плыл. Город скрылся из виду, потянулись пустоши, прибрежные леса и дюны. Потом глаз и их перестал различать, лишь тёмная линия берега виднелась по левому борту. В открытое море Яльмар не спешил выходить.