Жорж - иномирец 3

Очкарик, ошалев от собственной наглости, впал в прострацию. Его реакции напомнили мне какое-то животное, имитирующее трупное окоченение в опасные моменты. Я ткнул в него пальцем, но Борис не шелохнулся. Мне даже показалось, что его мышцы в самом деле обрели древесную твердость.

— М-да, смелость с особенностями. Надеюсь, его состояние похоже на отдых. — Эрла исчезла за каменным прудом. Легла спать.

Мы с Глебом уложили «окаменевшего» Бориса на спальный мешок и легли рядом. Ночь была теплой, и забираться внутрь мешка не было смысла. Над головой висели незнакомые звезды, большой «чебурек», раза в три больше нашей Луны, но запахи и шумы ночи казались привычными. Не хотелось накручивать себя предстоящим испытанием. Будь, что будет.

Закрыл глаза и сразу вспомнил тень моющейся Эрлы. Это было красиво и в некотором смысле художественно. Будь я живописцем, наплел бы ей про кучу причин оставить на холсте образ прекрасной купальщицы. Фигура Эрлы была что надо. Жаль, что мои художественные потуги закончились на рисовании танчиков в детском саду. Если бы воспитательница не сказала мне, что они у меня такие же симпатичные, как и я, то мои пристрастия могли пойти совсем по другому пути.

«Уставший» Глеб захрапел раньше всех. Мне пришлось, перевалившись через лупящегося не мигая на звезды Бориса, зажать толстяку нос. Он открыл глаза и начал бурдеть спросонья.

— На бок ляг, храпишь, как паровоз. — Попросил я его.

— Я даже не уснул еще. — Буркнул Глеб и перевернулся.

— Бесстрашный. — Бесцветным тоном произнес очкарик и вздохнул.

— Потому что уверен, что мы за него снова все сделаем. Как его мама и бабушка.

— Вот бы завтра выпало испытание по поеданию пончиков. — Борис наконец-то моргнул и громко сглотнул. — Он понял бы, что ему не отвертеться. Пончик против пончиков.

Я тихо засмеялся. Определенно, Борис делал коммуникативные успехи, социализируясь в нашем небольшом обществе.

— Осторожнее со съедобными словами, разбудишь Глеба.

— Их можно использовать для него в качестве наживки, как морковку перед оленем, во время испытания.

— Не, перегибай, Глеб не олень, вряд ли побежит. Давай уже спать.

— Вампиры спят в гробу. — Произнес Борис.

— Ты про Эрлу что ли? Мне кажется, она легла спать на таком же мешке, как и мы. Да и не вампир она. Ее укусил журналист.

— А меня собака.

— Слушай, Борь, чувствую, темы для разговора у нас никогда не закончатся. Всё, я сплю.

— Спокойной ночи, Вий.

— Спокойной ночи, Борис.

Разбудил меня надоедливый блеющий голосок Глеба, повторяющий раз за разом:

— Ребята-а-а-а, ребята-а-а-а, просни-и-и-итесь.

Я решил, что наш товарищ помирает с голоду.

— Что ты не спишь? Ночь ведь? — Я приоткрыл глаз.

Тьма была почти абсолютной, даже звезд не видно.

— Вий, это не ночь, это совсем другое место, и здесь темно. Мне кажется, мы уже на втором круге.

Я сел и протер глаза. Действительно, на местечко с водопадом совсем не похоже. Не слышно журчания падающей воды, да и вообще, ничего не слышно.

— Давно проснулся? — Спросил я Глеба.

— Не знаю. Может час, а может и два.

— Чего не проверил сам, где мы оказались?

— Ты… ты чего, я рукой шевельнуть боюсь. Вдруг тут монстры в темноте прячутся. Или жуки. Или пауки. Или крысы. Или…

— Хватит уже бубнить, Глеб, сейчас страху нагонишь на ровном месте. — Я нащупал щиколотку Бориса и потряс за нее товарища.

— А?

Мне захотелось сказать что-нибудь в рифму, но передумал, с ним нельзя было поступать, как с обычным парнем, чтобы невзначай не закоротить его слабую психику.

— Вставай, Борис, приключения продолжаются.

— Рано.

— Утром рано три барана повстречались на мосту. — Переиначил я басню. — Знаешь мудрость, что плохие дела нужно делать в первую очередь, а потом наслаждаться хорошими.

— Дела не могут быть хорошими. — Не согласился со мной Глеб.

— А вот с сексе тоже надо напрягаться, но никто не считает это плохой работой.

— А ты-то откуда знаешь? — Поддел меня Глеб.

И поделом. Не стоило строить из себя умудренного опытом человека.

— Оттуда, откуда и ты, из интернета.

— Ребята, а что темно так? — Спросил уже бодрым голосом Борис.

— Без понятия. Кто-то должен первым набраться смелости и проверить, где мы оказались. — Посоветовал Глеб. — У меня много фобий, поэтому я пас.

— А ты не затем ли сюда приперся, чтобы избавиться от своих комплексов? — Меня подбешивал этот упитанный маменькин сынок.

— Мы договаривались с Эрлой только о лишнем весе, все остальные особенности никак не мешают моему существованию. — Ответил с вызовом толстяк.

— Знаешь, Глеб, ты больше похож на роль человека, которым придется пожертвовать. Ты совершенно бесполезный юнит в нашей команде.

— Сакральная жертва. — Зловещим тоном произнес Борис.

— Сам ты — жертва. — Взвизгнул Глеб. — У меня фобии. Я даже к психиатру ходил, чтобы избавиться от них. Не помог.

— Я много раз ходил к психиатру, тоже не помог. — Флегматичным тоном признался Борис.

— Меня тоже водили к психиатру, после того, как я в сумерках увидел свое отражение в зеркале. Теперь по ночам к зеркалам не подхожу. И что теперь, сидеть и ждать чего-то?