Жорж - иномирец 3

— А что вынес из этого Глеб? — Спросила Эрла.

— А, что я вынес? Ну, надо было с собой брать подкрепиться на всякий случай.

— Да, насчет завтрашнего испытания, его желательно проходить на пустой желудок. — Предупредила Эрла.

— О, нееет.

Кажется, к такому испытанию наш напарник не был готов.

Глава 5

«Жорж»

В стеклянных клетках находились существа, а возможно это были обычные люди с очень необычной внешностью, собранные из разных миров. Они будто бы находились в состоянии сна или под действием наркоза. Те, кому от природы было удобнее лежать, лежали, другие стояли, сидели, висели на ремнях. Я подошел к стеклу, за которым находился «жоржеобразный» человек. Вполне себе обычный мужик, если не смотреть на его нос, выросший в длину сантиметров на пятнадцать.

— Какой у него длинный нос. — Заметила Ляля.

— Да, как у Буратины. Не пойму, что это за кунсткамера?

— Ты представлял себе по-другому. — Спросил змей, с любопытством рассматривая необычные экземпляры.

— Я представлял только определенный психотип человека, про окружающие его предметы я не думал. Похоже на музей уродов, только собранных при жизни. Может, отключим их и выпустим?

— А куда они пойдут? — Не согласилась со мной Ляля. — Надо заставить этого коллекционера самого вернуть их в миры назад.

— Он сбежит от нас, как только мы отвернемся, а то и раньше. Никакого давления, пока он не расскажет, чем занимается, а уж потом, оценка вреда и дальнейшее убеждение его в собственной неправоте. — Как всегда мудро посоветовал змей.

Мы прошли по бесконечным галереям прозрачных клеток. Я мог оценить только отклонения в людях, похожих на меня, но были здесь и насекомые с кучей конечностей, и рептилии и рыбы, и прочие виды человеческих существ, которые уже касались невероятными уродами, даже не имея никаких отклонений.

Ляля увидела кошкообразного человека и подскочила к стеклу.

— Бедняга, у него руки будто без костей. — Заметила она.

У этого экземпляра, лежащего в отключке на медицинской кровати, с кучей подсоединенных приборов, руки свисали с нее, словно наполненные жидкостью. До середины предплечья будто бы еще имелась кость, а потом рука резко изгибалась, как натянутая на культю резиновая перчатка.

— Как он ими ест? — Поинтересовался я. — Или ширинку расстегивает?

Я изобразил это на себе, за что получил от кошки укоризненный взгляд.

— Жорж, это некрасиво.

— Ляля, это был эксперимент. Попытка проявить участие. — Попытался я защитить свое поведение.

— Конечно. Именно так это и выглядело. Все-таки есть в тебе желание быть пересмешником, доставшееся от предков.

— Не спорю. Как у нас говорят, что крестьяне, то и обезьяне. Однако в нашем мире, серьезность не позволила кошкам стать умнее обезьян.

— Потому что у вас считается нормой кривляться и кричать. Кошкам даже сконцентрироваться не получается.

— Это ты опять про тот песенный конкурс вспомнила? Согласен с тобой на сто процентов, зрелище для примитивных обезьян. Я никогда не смотрел его, чтобы не деградировать.

— Хватит вам, друзья. Смотрите, как интересные экземпляры попадаются. Я даже затрудняюсь признать, от кого произошла эта форма.

Змей остановился возле клетки, в которой лежал человек с пунцового цвета отекшим лицом. О том, что у него есть глаза, нос и рот, свидетельствовали только оставшиеся от них маленькие отверстия. Простынь у него была откинута до пояса, и мне показалось, что руки его приросли к телу.

— Странная аномалия. — Мне показалось, что она мне что-то напоминает, но что именно, я не вспомнил.

— Какое-то нарушение покровных тканей. — Решил Антош.

— Выглядит отталкивающе. — Ляля сморщила носик и выставила розовый язык, жест максимальной брезгливости. Так же она отреагировала, когда я предложил ей похлебать окрошку.

В помещении было тихо, если не считать заглушенного стенами гула медицинских приборов. Достаточно насмотревшись на людей с физическими отклонениями, я почувствовал легкий приступ тошноты. Захотелось на свежий воздух. Только его здесь не было, сплошные перекрестки, насколько хватало глаз, из рядов стеклянных клеток.

Хозяин сего заведения не спешил знакомиться. А то, что он был в курсе нашего появления, мы не сомневались. Камеры стояли на каждом перекрестке и заботливо провожали нас стеклянным глазом, когда мы проходили под ними. Чувства хозяина кунсткамеры были мне понятны. Не привык он видеть людей, самостоятельно приходящих к нему в гости.

Я набрался наглости, встал под одну из камер и, глядя в ее объектив, произнес:

— Добрый день, уважаемый! Не соизволите ли выйти для общения к людям, проявляющим интерес к вашей работе.

— Жорж. — Ляля толкнула меня в бок. — Я после такого обращения точно сбежала бы.

— Давай сама. — Я уступил ей место.

Ляля подняла лицо к камере. Ее хвост нервно задергался. Вроде бы мы были в выигрышном положении, но почему-то волновались, будто это нам могут поставить условия. Наверное, это было с непривычки. Все-таки миссия вселенских поборников правосудия была ответственным делом, и не хотелось дать маху на первом задании.