ЖнецЪ. Огнем и маневром

Не успела Дарья удивленно уставиться на свою новую знакомую, как юная красотка преодолела разделявшую их дистанцию, а сами они оказались в плотном кольце охранников, некоторые из которых и не скрывали короткоствольные автоматы. Причем девушка, а было ей на вид лет 16, явно чувствовала себя не в своей тарелке.

— Оля…, - неуверенно начала блондинка, явно уловив неудовольствие Демидовой. — нам надо поговорить. Сейчас.

Девушка лишь кинула взгляд в сторону учебных корпусов, намекая, что прямо сейчас это может быть затруднительно. Дело — прежде всего. Верно, деда?..

— Согласовано. — коротко ответила гостья, подняв палец в жесте «на самом верху!».

… Но проблемы семьи все равно важнее! Вот такая вот редко произносимая вслух при посторонних вторая часть главного постулата Рода.

— Тогда…, - Ольга на секунду задумалась, и показала на свою шаурму слегка обалдевшему повару. — Уважаемый, можно еще одну?

На поднятую в немом вопросе бровь она лишь махнула рукой:

— Тебе понравится! — и, не обращая внимания на неуверенный кивок, обратилась к своей новой знакомой. — Даша, ты пока не очень верно оцениваешь свои перспективы. Я очень хочу о них поговорить. Можешь подождать меня в машине…

Взгляд на гостью.

— У меня есть пятнадцать минут.

Немой вопрос.

— Я подожду.

А глазки-то заблестели. Ох, бедовая девка! Если согласится, то намучается с ней Род…

— Ты, — тут же палец Ольги указал на одного из телохранителей. — Проводи.

Тот безмолвно кивнул, одним движением оказавшись рядом со своей новой подопечной, коротким взмахом предложив ей отправиться к машине.

— Дэржи, красавыца! — волосатая рука протянула Демидовой еще один сверток.

Та лишь кивнула, тут же передав его собеседнице.

— Кушай, Настюш, тебе понравится! — только и сказала она, а после не удержалась, и таки растрепала до того идеальную прическу сестры.

* * *

— Вкуммммооо! — промычала Настюшка, наслаждаясь неожиданно упавшим ей в руки счастьем.

Ольга лишь кивнула. Сестренка была по-настоящему голодна. При всей своей внешней мишуре действительно серьезная система воспитания наследников была иногда не просто суровой, а откровенно жесткой [28]. Вот и мотался Матвей сейчас где-то по войскам, а сама она проводила дни в моргах и камерах дознавателей. А уж о таких мелочах, как жесткий контроль физического совершенствования и питания в частности, даже и упоминать не стоило. Попробуй позволь себе лишнюю крошку! Нет, никто и слово плохого не скажет. Просто программа тренировочная будет «слегка скорректирована». Одна две таких коррекции, и уже сам понимаешь, что не стоит лишний пончик того. И такое положение дел сохраняется довольно долго. По крайней мере до совершеннолетия, либо признания самостоятельности кандидата Родом.

Настя к тому была очень близка… Вот только пока еще не уже!

Да и старые привычки особо не забываются. Видела она как тот же Воронцов по-настоящему живет, а не играет раздолбая-мажора. Аскетизм и тренировки. Когда есть время — сон.

И это не скучно! В мире, где каждому хоть чуть заметному человеку приходиться играть свою роль, внутренняя опора на устоявшиеся годами ритуалы и правила не только великая поддержка, но еще и способ не разорваться между образом и собой самим. Тонкое искусство, однако!

С курицей, овощами и лавашом Настюшка справилась в рекордные сроки, урча словно дорвавшийся до миски котенок. Разве что аккуратные пальчики не облизала, а аккуратно протерла платочком. Ну это она от неопытности! Ведь всякий адепт строгого распорядка знает, сколь чудесно редкое его нарушение!

— Я тебя слушаю, — мягко напомнила о себе Демидова-старшая, едва убедилась, что собеседница сыта. — Ты говорила, что у тебя совсем немного времени.

Та лишь кивнула, кидая печальный взгляд на ларек с южанином.

— Куплю тебе еще одну в дорогу, — пообещала девушка, проследив за взглядом младшенькой. — К делу.

Вместо ответа Анастасия Григорьевна Демидова, чьим прозвищем среди прислуги стала «Снежная Королева», за умение быть строгой и неприступной даже в столь юные года, бросилась на шею сестре.

— Спасибо тебе, Оль! Большое-большое спасибо!

Девушка таких проявлений сестринских чувств не ожидала от слова совсем.

— За что, Нют? — только и смогла спросить она.

— За детство, — ответила сестра, не разжимая объятий. — За мое детство…

Ольга поняла. Той взбалмошной, но все же устоявшейся жизни, к которой она привыкла за последние лет 10, больше не будет. Причина ей на ум приходила только одна, и… Она была счастлива, верно? Ну ведь, правда, счастлива?!