Жизненное пространство

Кровосос знал мой оперативный радиопозывной, воинское звание и … Вот зараза! Отлично: теперь я узнал, что кровососы – телепаты, причём гораздо сильнее контролёра. Вот почему они не поддаются ментальному контролю. Тварь вроде контролёра не может напасть ни самостоятельно, ни ментально. Поэтому они и натравливают свою свиту на кровососа издали: тот может буравить мозги жертвы только вблизи, но судя по всему, концентрироваться способен только на одной цели. Все отчёты об атаках кровососов и не могли отразить эту особенность вида: просто никто не прожил так долго, чтобы об этом рассказать. Видимо ментальный импульс нечто вроде вспомогательного орудия на охоте. Он парализует жертву, если та нужна живьём. Но зачем говорить со мной?

– Тридцать девятый! – Он хочет, чтобы я отозвался по форме. Ладно;

– Здесь тридцать девятый, приём.

– Тридцать девятый – прикрой, засада! «Духи» справа! Спасибо, брат. По гроб жизни – водка с меня! – Мутант воспроизводил фразы, выуженные из моего сознания. И тут до меня дошло: схватка на Кордоне, свёрнутая шея «секретчика», исчезнувший следопыт наёмников… Вот значит, кто меня прикрывал. Тем временем, кровосос продолжил, поведя рукой сначала на меня:

– Тридцать девятый! – Потом коснулся своей головы – Охотник.

– Понял тебя, Охотник, приём. – Сознание царапнула волна одобрения, мутанту нравилось его имя, и он был рад, что я понял это. Потом он заговорил снова:

– Пункт постоянной дислокации. Дом. База. Ограниченный доступ. Только «Тридцать девятый» и Охотник. Без пропуска – огонь на поражение.

Охотник дал понять, что других он в гости не зовёт, а мне вроде можно заглядывать. Чудеса: мало того, что меня не собираются схарчить, так ещё и приглашают заходить если что.

– Понял тебя, Охотник. Ты да я; больше никто не пойдёт. Верно?

Мутант чуть наклонил голову вниз, изображая подтверждающий кивок. Затем пододвинул горку временно изъятого оружия и РД в мою сторону. Стало понятно, что Охотник не хотел нападать. Просто убрал опасные предметы во избежание всяких ненужных телодвижений с моей стороны. Намеренья Охотника были пока не ясны до конца: отпустит или схарчит – было не понятно. Кровосос вдруг потянулся рукой куда-то в угол и, пошарив в куче хлама, выудил какой-то предмет. Затем осторожно протянул его мне. Это был артефакт, которого не было в моей базе данных: пурпурно-розовый, он чуть светился в темноте, но не был радиоактивен. С виду он напоминал раковину речного моллюска, как по форме, так и по размерам: артефакт был не более пятнадцати сантиметров в длину, около семи в ширину и около трёх в высоту. Охотник протянул его мне:

– Подарок. Чистая вода. Бросай в кружку. Покраснеет – можно пить. Чёрный – пить нельзя, «моллюск» не справился. – Слово он выудил прямо у меня из головы. Я понял, что этот артефакт мог очищать воду. Насколько хорошо – это было неизвестно. Но не думаю, что мутант сильно ошибался насчёт этого камушка. Тем более что мой запас воды был уже на исходе: ещё день-другой и будет туговато. Способ проверки нашёлся быстро: избегая резких движений, я разобрал поклажу и выудил котелок, который по понятным причинам так и не использовал в ходе последнего рейда. Выцедил из «медузы» весь остаток воды. Риска особого я не видел: артефакт был как будто отмыт с мылом и протёрт полиролью, казалось, грязь не пристаёт к нему в принципе. Эксперимент носил чисто демонстрационный характер, так как вода была безопасна и можно проверить, какие изменения во вкусе и качестве жидкости могут произойти. Хотя это и было авантюрой: много эмпирическим путём не определишь.

Воды набралось где-то грамм триста, была она тёплой и немного мутноватой. Я бросил в котелок «моллюска». Всё оказалось так, как и сказал Охотник: сначала ничего не происходило, потом артефакт стал медленно наливаться красным светом, а котелок ощутимо похолодел. В какой-то момент мне стало трудно его удерживать – холод стал просто обжигающим, но вода не замерзала. Наконец, «моллюск» вспыхнул ярко-красным светом и снова стал пурпурно-розовым. Котелок стало можно брать в руки только минут через десять. Я попробовал холодную до зубовной ломоты, воду. Вода очистилась – это было вне всяких сомнений: пресная и тепловатая, она стала похожа по вкусовым качествам и субъективным ощущениям на родниковую, приобретя характерный сладковатый привкус.