Жизненное пространство

— Да так… — Девушка подняла руку, машинально коснувшись розовой отметины, оставшейся на лбу после глубокого пореза. Ей вдруг вспомнился космопорт Элио и инсект, которого она застрелила, выходя из зоны пакгаузов. — Я тогда здорово испугалась… — призналась Шейла. — Первый раз пришлось убить… Он упал… Стал дергать лапами, а я стою, и мне его жалко, представляешь? Глупо ведь как!.. Я должна их ненавидеть, а мне было жалко… Скажи, а ты их ненавидишь?

— Нет, — ответил Илья. — Они не виноваты.

— То есть как?! — вскинула голову девушка.

— Очень просто. Посмотри вокруг. — Он взял Шейлу за плечи и осторожно развернул так, чтобы ей стал виден и опрокинутый, закругляющийся кверху горизонт, и горячечный шар кроваво-красной звезды, и тени исполинских орбитальных плит, медленно надвигающиеся на позиции батальона. — Красиво, правда?

— Тебе нравится? — удивилась Шейла.

— Да, — ответил Горкалов. — Этот мир не могли построить существа, сообщество которых сплошь состоит из убийц. Здесь, даже три миллиона лет спустя, чувствуется гармония, эстетика, хотя истинного облика Сферы, какой она была спроектирована, мы, наверное, никогда не увидим.

Шейла задумалась над его словами. Горкалов ждал, что она что-нибудь ответит, возразит, но девушка молчала.

— В мире много жестокости, — сухо произнес Илья, не дождавшись никаких комментариев. — Вселенная таит бесчисленное количество опасностей, враждебных жизненных форм, неудобных или даже смертельных физических явлений, но это не значит, что мы должны возненавидеть окружающее нас мироздание.

— Илья, ты любуешься Сферой, говоришь такие вещи, а ведь Элио в руинах, там погибли люди…

— Я помню об этом. И потому я здесь. — Горкалов посмотрел себе под ноги и потянулся за сигаретами. — Мир гораздо сложнее, чем он кажется порой, через узкую щель ненависти и горя… — В словах Горкалова внезапно прозвучала тоска, и Шейла хоть и вздрогнула от резкой смены интонаций, но не сумела разгадать потаенных чувств застывшего рядом с ней Ильи.

На самом деле, глядя на далекий туманный горизонт Сферы, Илья Андреевич думал сейчас о девушке. Он понимал, что в груди Шейлы затаилось невысказанное чувство, и как человеку, мужчине, ему льстило это внимание. Горкалова, несмотря на годы, притягивал блеск ее глаз, но каждый раз полковник мысленно одергивал себя у роковой черты, и дело тут было не в солидной разнице возраста и даже не в том, что Шейла носила фамилию Норман…

Нет… Она нравилась ему — упрямая, решительная, красивая, но Илья слишком хорошо знал, как быстро вспыхивают на войне эти глубокие порывистые чувства, когда смерть тяжким призраком бродит рядом, обостряя их, заставляя выплескиваться в безудержных, сумасшедших порывах страсти…

Он не хотел, чтобы Шейла, очнувшись одним ясным послевоенным утром, внезапно поняла, что совершила ошибку, приняла бремя, которое теперь придется нести…

Нет. Горкалов осознавал сиюминутную жестокость собственных мыслей, но опять повторил — нет. За шаг до смерти — не стану, как бы ни тянуло, ни влекло друг к другу… Закончится все, найдем время остановиться, взглянуть друг другу в глаза — тогда так тому и быть…

— Помнишь, что я говорил о Логрисе? — вырвавшись из омута собственных мыслей и чувств, неожиданно спросил Илья.

— Да, — ответила Шейла.

— Так вот… — Он прикурил. — Мне кажется, я разгадал смысл происходящего. С нами развязали войну не инсекты, не логриане и даже не эти голубокожие…

— А кто же тогда? — Шейла удивленно вскинула голову.

— Пока мы летели сюда, я еще раз перечитал отчет лейтенанта Стриммер, потом освежил в памяти известные мне легенды инсектов и наконец вернулся к тому, с чего начал, — к этому Логру, который не так давно попал в мои руки.

Она недоверчиво посмотрела на него, и Илье пришлось пояснить:

— Я говорю о маленьком кристалле, частице сверхмашины логриан.

— А, ты об этом… — вспомнив, кивнула она, неосознанно теребя в пальцах неприкуренную сигарету. — И что ты понял?

Илья щелкнул зажигалкой, протянул ей трепещущий огонек и пояснил:

— Логрис, по преданиям инсектов, был разрушен. Где-то в Рукаве Пустоты до сих пор кружат его обломки — миллиарды кристаллов с записью личностей логриан — своеобразная форма гибели великого разума. Я долго думал, зачем нужно было уничтожать Логрис? Предания инсектов утверждают, что он вдруг стал агрессивен, начал переделывать планеты по собственному разумению и тогда логриане были вынуждены уничтожить его… Они решили улететь в иные пределы, подальше от своего уникального детища и наступающих Предтеч. — Илья хмыкнул в ответ собственным мыслям. — С какой целью? — задал он вслух беспокоящий его вопрос. — Чтобы стать покорными рабами расы голубокожих?

— Не знаю… — пожала плечами Шейла. — Ты же говорил, что они боялись миграции Предтеч. Ими правил страх — это твои слова.

— Да. И я не отказываюсь от них. Но то, что я узнал о Логрисе, никак не подходит под определение «свихнувшейся машины». Он так же, как наша Сеть, был машиной мыслящей, причем мыслящей логично, так зачем его уничтожать, сплавлять в единый ком титанические усилия многих поколений?