Жизненное пространство

— Ну и не надо, — внезапно проронил он. — Тут нечего понимать. Нет времени на это. У наших противников — шагающие машины и неистовое, какое-то иррациональное стремление стереть нас в порошок. А у меня единственный выход: заткнуть вот это, как ты выразился, горлышко, и не пустить врага в колонию Сферы, по возможности отбив в бою максимум проданной им техники.

Илья глубоко затянулся, ощущая уже не вкус дыма, а лишь горечь во рту, и добавил:

— Потом дойдет черед и до Интеллекта, не волнуйся. И до тех, кто стоит за всем этим, и с нашей, и с их стороны. Но там, — он кивнул на горы, — там люди. Плохие ли, хорошие, судить не буду. Мне достаточно того, что они есть. А на болотах — машины, которые, дай им волю добраться до межзвездных кораблей с гипердрайвом, сотрут не только эту колонию, а еще десятки других, если не все Человечество. Поэтому выбора, по сути, у нас нет.

— Откуда ты, полковник, взялся такой правильный? — Фрост не удержался, в сердцах сплюнув в болотную жижу, плескавшуюся у его ног. — Одни кормят врагов запрещенными технологиями, а ты пришел исправлять ошибки своей и моей кровью?!

— Выходит, так.

— А почему?! — не унимался Дункан. — Во имя какой, извини, идеи?

— Нет тут никаких идей. Время такое пришло — разбрасывать камни. Ты человек, я человек, за горами люди. А вокруг — чужой мир. И этот мир хочет сожрать нас. Мне этого вполне достаточно. Если не согласен со мной, — уходи, неволить не стану. Показал тонкое место, — и на том спасибо. А мы здесь встанем.

Дункан прищурился, глядя на него, а потом покачал головой:

— Шальной ты, полковник, — вздохнул он. — Жизни своей, что ли, не жалко?

Илья Андреевич не ответил. Долго смотрел на горы, потом перевел взгляд к болотам, над которыми вилось туманное марево испарений.

— Жить я хочу не меньше, чем другие, — наконец произнес он, делая последнюю глубокую затяжку и отбрасывая в сторону окурок. — Это внутри… — тихо, но внятно добавил он. — Просто понимаешь, что никто, кроме тебя, не встанет здесь, и оттого идешь. Этого не объяснить… Эй, ты куда?

Дункан не обернулся. Просунув голову в кабину «БМК», он вытащил мобильный коммуникатор.

— Я не решаю таких вопросов в одиночку, — повернувшись к Горкалову, пояснил он. — Сейчас свяжусь со своими, укажу место сбора. Кто захочет, тот останется. Кто нет, — уйдет за хребет или куда-нибудь еще. Сфера большая, а у нас демократия, — не то усмехнулся, не то оскалился он.

— А ты? — взглянув на него исподлобья, спросил Горкалов.

— А я не люблю инсектов. Мне все одно, где с ними драться.

* * *

Время разбрасывать камни…

Накануне боя, когда уже ничего нельзя кардинально изменить, а остается самое мучительное — ждать, Горкалов позволил себе задуматься над смыслом оброненной им же фразы.

До этого момента он был вынужден подчиняться стремительным событиям, но сейчас, в минуту затишья перед бурей, от мыслей уже не уйти…

Командиру всегда тяжелее, чем остальным. Жуткое это право — посылать людей на смерть, приказывать им: «Умри, но сделай». Илья всегда считал себя реалистом и не стал сегодня изменять внутренним привычкам. Он понимал, бой предстоит жестокий.

…Поднявшись по пологому откосу, поросшему цепкой травой, которая пробивалась из трещин, подставляя легкому предзакатному ветерку свои тонкие бледно-желтые стебельки, он сел на глыбу окаменевшего пластика, которая из-за поросли вездесущего мха казалась настоящим валуном, и окинул долгим придирчивым взглядом позиции своего механизированного батальона.

Несмотря на утверждения Дункана, материал, из которого инсекты возвели горы, оказался намного менее податливым, чем можно было предположить, глядя на следы миллионолетней эрозии. Счетверенные лазерные установки не смогли прорезать его толщу на желаемую глубину, и капониры для шагающих машин пришлось выдалбливать выстрелами из автоматических пушек «Фалангеров».

«Какой гениальный был мир…» — подумал Илья, глядя на закругляющийся кверху горизонт. Жутковато было смотреть, как болотистая равнина, прежде чем исчезнуть в туманной дымке, полого вздымается вверх, к багряным небесам.

«Жаль, что я пришел сюда как солдат, а не как исследователь…»

— Командир… — раздался совсем рядом голос Шейлы, и он услышал звук ее шагов, сопровождаемый шелестом осыпающегося пластикового гравия.

— Я же приказал, всем отдыхать, кроме дежурной смены!

Притворный гнев Горкалова не смутил Шейлу. Она протянула руку, и Илье волей-неволей пришлось помочь ей вскарабкаться на откос.

— Ну? Почему не выполняешь приказ?

Она виновато улыбнулась и села рядом.

— Не спится. Мне кажется в такой час спать — это кощунство.

— Почему? — нахмурился Илья.

— А вдруг убьют? — тихо сказала она и тут же рассмеялась, не давая ему ответить. — Я не боюсь… Просто подумала, вдруг со мной или с тобой что-то случится, а я просплю перед боем, так и не сказав ничего?.. Главного.

— Это ты о чем?