Жизнь замечательных устройств

В плане публикаций те времена были неспешные, до предложенного Хорхе Хиршем индекса оставался еще век с небольшим (впервые индекс Хирша как мера эффективности работы учёного появился в 2005 году). Соответственно наукометрии, хиршеметрии и современной концепции «публикуйся или умри» еще не было, и люди могли публиковать результаты своих исследований, когда заблагорассудится, а не когда их начальство требовало от них повышения эффективности и увеличения количества цитируемости. Как бы то ни было, после выхода в 1887 году статьи Петри производители лабораторного оборудования стали изготавливать устройство для выращивания бактерий именно под названием «чашка Петри».

Ко времени публикации дизайна своей чашки Ричард Юлиус Петри успел сменить несколько мест работы — он был директором санатория для больных туберкулезом в Гебесдорфе, директором Музея Гигиены в Берлине, потом стал одним из заместителей Коха в организованном тем Институте гигиены. Петри продолжил исследования, опубликовав за свою жизнь 150 статей и книг. Петри ушёл на пенсию в 1900 году и, по отзывам современников, до падения кайзеровской Германии по государственным праздникам не упускал случая облачиться в форму майора медицинской службы. Умер Петри уже во времена Веймарской республики — в 1921 году.

В наши дни чашки Петри есть практически в каждой лаборатории. Так, хотя моя исследовательская работа далека от микробиологии и выращивания бактериальных культур, сотрудники нашей лаборатории используют их для медленного самопроизвольного упаривания концентрированных растворов и кристаллизации продуктов реакции (при этом чашка с большим диаметром, как и у микробиологов, защищает вещество в маленькой чашке от загрязнений). Однако, чашка Петри — это не только посуда: как и коническая колба Эрленмейера, она давно стала символом, который используется в логотипах, презентациях и фильмах — везде, где дизайнеры или сценаристы хотят лишний раз обратить внимание зрителя на то, что речь идет о микробиологии. Проверьте сами — сколько картинок с композицией «рука, держащая чашку Петри с цветными колониями бактерий» выдаст вам google по запросу «чашка Петри» что на русском, что на английском языках?

1892. Печь Муассана

Общественное мнение, которое подпитывается многочисленными фильмами, сериалами и средствами массовой информации, как правило, рисует рабочее место химика среди постоянных взрывов, клубов дыма и языков пламени, вырывающихся из-под вытяжного шкафа. Конечно, это миф — если не брать специалистов, непосредственно занятых разработкой и испытаниями взрывчатых веществ или новых видов топлива, мы чаще видим пламя дома, когда ставим чайник на плиту, чем в своей лаборатории (в нашей лаборатории, к примеру, все нагревается электричеством).

«Горим» мы на работе только в переносном смысле, а если вдруг нелёгкая принесёт возгорание или, упаси Бог, пожар в лабораторию, то потом придется писать такое количество объяснительных и прочих сопроводительных бумаг, что лишний раз побоишься воду вскипятить на плитке с закрытой спиралью, не говоря уже про что-то огнеопасное. И вообще — главное свое рабочее устройство химик носит на плечах, а слишком большое внимание к «химическим спецэффектам» маскирует и отводит на второй план в общем-то главную — интеллектуальную — составляющую нашего ремесла, хотя общество, как и в средние века, ждет от нас превращения свинца в золото или камней в алмазы.

Анри Муассан родился в семье со скромными доходами на юге Франции. Когда Муассану было 12 лет, его семья переехала в город Мо, находящийся к северо-востоку от Парижа, где талантливый школьный учитель навсегда привил Муассану интерес к химии и энтузиазм. Полный этого энтузиазма, Муассан сначала решил быстрее начать работу в области практической химии — он не стал заканчивать «университетский класс» гимназии, необходимый для поступления в высшее учебное заведение, а устроился помощником фармацевта в аптеке. Поняв, что он перерос свою должность, а для занятий химией всё же нужен больший теоретический багаж, он продолжил обучение, со второго раза получил степень бакалавра, после чего работал в лабораториях, не получая жалования, а зарабатывая себе на жизнь репетиторством.

Более всего Муассана привлекала неорганическая химия, которая не была сильной стороной французской химической науки. В конце концов, Муассана взяли на низкооплачиваемую ставку младшего исследователя в Парижской Фармацевтической Школе. Чтобы получать дополнительный доход, он попытался использовать лабораторные площади не только для проведения экспериментов, но и для того, чтобы выполнять химические анализы по желанию заказчика. Эксперименты были удачными (определение формулы надхромовой кислоты, выделение кристаллов хромовой кислоты), а вот коммерческое предприятие развалилось, так и не начав работать.