Жизнь замечательных братьев

— Пусть она поможет им устроиться… приютит на первое время, — слова давались Родольфусу с трудом, он еще не до конца поверил в то, что, вернувшись в замок, не застанет там брата. Возвращение казалось невозможным; Рабу поглотил огромный незнакомый мир, с которым велась эта кровопролитная бессмысленная война… Руди очнулся, вновь испугавшись собственных крамольных мыслей – мистер Тонкс тыкал ему в руку клочок бумаги.

— Вот адрес Мэрион, запомни и сожги. Только как вы… как ты объяснишь своим, куда девался Рабастан?

— Это уже не ваша забота, — холодно ответил Лестрейндж, складывая и пряча в карман листочек в клетку. – Удивительно, как быстро твоя жена меняет свое мнение – надеюсь, она не передумает. В любом случае, не болтай лишнего и не пытайся со мной связаться; я сообщу новости, как только все… убокалится.

— Устаканится – так говорят магглы, — с улыбкой поправил Тонкс. – Что ж, думаю, мы достаточно злоупотребляли вашим гостеприимством. Может быть, когда‑нибудь…

— Удачи, — Родольфус кивнул, давая понять, что разговор закончен. – Раз летучий порох на исходе, аппарируйте возле трех сосен к северу от дома. Потом я все здесь заблокирую… на всякий случай.

Проводив Тонксов до дверей – Андромеда вела себя так, будто услышанная новость лишила ее дара речи – Лестрейндж запечатал вход и завесил квадратные оконца шкурами. На душе было тяжело; Родольфус шагнул в каминный зал и чуть не наступил на небольшую овальную колдографию – под тонким слоем древесной пыли шестилетний Рабастан поправлял за клыки шкуру саблезубого медведя. Не в силах больше сдерживаться, Руди прислонился к косяку и всхлипнул в рукав мантии.

Из‑за дивана послышался странный звук, похожий на квохтанье – это хихикала под заклятием Беллатрикс. Сунув колдографию за пазуху, Лестрейндж подошел к жене и посветил ей в лицо Люмосом: Беллу распирало от нервного смеха, она скорчила отвратительную рожу и снова замычала. И тут Родольфус Лестрейндж позволил себе то, чего не делал ни разу за двадцать три года брака.

— Послушай, Белла, — тихо произнес он, пристально глядя в налитые кровью глаза супруги, — я сегодня понял одну очень простую вещь. Боюсь, это будет чересчур для твоего убогого ума, но мы все заслуживаем счастья. И Тонксы, и Раба, и все остальные, кто сделал в жизни хоть что‑нибудь хорошее. Прости, я не философ и не умею выражать свои мысли, — с каждым словом мужа лицо Беллатрикс вытягивалось все сильнее, — но мне хочется хоть как‑то… хоть чуть–чуть отчистить руки. Я бы мог оставить тебя здесь умирать от голода, но не хочу, как говорит Люциус, портить Авадой такой приятный вечер, — Руди жутковато улыбнулся и поскреб ногтем щиток на мантии. – Но я даю себе слово: если ты попытаешься как‑нибудь навредить Рабастану и Нимфадоре, или Тонксам, или Снейпу… я превращу тебя в белую мышь и вышвырну в море прямо из окна кабинета. Даже жаль, дорогая, что ты ни дракла не запомнишь из моей «исповеди», — Руди ласково пригладил взъерошенные волосы Беллатрикс, — но у меня нет другого выхода. Обливиате!

Зажмурившись и мысленно досчитав до десяти, Лестрейндж опустил волшебную палочку. Вместо пунцовой от ярости истерички на него широко раскрытыми глазами уставилась почти по–детски улыбавшаяся ведьма. Белла удивленно покосилась на путы и тихонько заныла.

— Сейчас, потерпи немного… осторожно, не шевелись! Сектум, — Родольфус провел по веревкам кончиком палочки, расекая их, будто ножом. – Финита инкантатем!

— Ох, Руди! Как больно… – скривилась Беллатрикс; все тело ломило, а запястья распухли. – Мерлин мой, как я сюда попала? Я же не могла сама…

— Тебе вдруг до смерти понадобилась какая‑то шкурка, и ты притащила меня сюда — перебил жену Лестрейндж; ведьма изумленно заморгала и зашарила вокруг себя. – Да, наверное, вот эта. Тут так душно, не мудрено, что ты потеряла сознание…

— Кошмар, как в яму черную провалилась, — просипела Белла, обнимая мужа. – Салазар великий, что на тебе за дурацкая мантия?

— Эта? Ерунда, посылка из Дурмштранга, — отмахнулся Родольфус. Он помог жене подняться и принялся стаскивать броню через голову. – Долохов так ее нахваливал, а в результате… мы отправили Рабастана с этим разобраться – пусть заодно поживет у них, выучит что‑нибудь новенькое, а мы отдохнем!

— Давно пора! – оживилась госпожа Лестрейндж. – Твой братец уже всех довел, даже Темный Лорд…

— Вот и славно: все довольны, все счастливы, хвала Мерлину, — миролюбиво подытожил Руди. – Уже поздно – пойдем домой, моя красавица.

* * *

Ранним утром девятнадцатого октября Попси слезла с лежанки в чулане и проковыляла к крошечному окошку, выходившему на восток. Море сияло серебром в лучах рассветного солнца, кроны сосен чуть покачивались, над пляжем парили две чайки. Дряхлая эльфийка улыбнулась, вытащила из ушей затычки и принялась будить громко храпевшую Рокси.