Жизнь замечательных братьев

— Раба, не береди душу. Давай‑ка, пойдем, тебе проветриться не мешает, — предложил зельевар, помогая разомлевшему Пожирателю подняться. – Ты не возражаешь, если я тебя малость отрезвлю, а то ведь еще задание… – поддерживая товарища, Снейп удивительно твердым шагом добрался до двери и сунул эльфу–привратнику сикль. На улице, позволив Лестрейнджу нежно обнять фонарный столб, Северус послал в Пожирателя Соберио и Энервейт; Рабастан заморгал, отпустил столб и обрел достаточно цивилизованный вид.

— Я только не понимаю – за что мы тогда пили? – недоумевал он, шагая со Снейпом по полутемному парку в направлении к площади Гриммо.

— За успех твоей операции, — резко ответил зельевар и тут же дернул Рабастана в тень.

— Что за…

— Ш–ш–ш… тихо, прямо по фронту аврор! Дракон их подери, они выставили для Поттера дальнюю охрану! – скрипнул зубами Снейп.

— Да что ты дергаешься – она же там одна! – возразил Лестрейндж; высунувшись из‑за дерева, он внимательно осмотрелся и прислушался. – Я ее сейчас в два счета…

— Раба, не надо, — выдохнул Северус, но отчаянный Пожиратель уже вышел на середину аллеи и достал волшебную палочку:

— Синельсио! Тьфу, дракон меня… – голубоватый луч полоснул авроршу по спине, но не причинил ей ни малейшего вреда. Девушка обернулась на возглас, увидела врага и заорала.

Рабастан Лестрейндж оцепенел. Время остановилось, Земля, Луна и прочие небесные тела прекратили свой бег в просторах космоса. Холодный ветер превратился в благоуханный бриз, наполненный божественным пением самой прекрасной, самой желанной, единственной и неповторимой девушки на свете…

— КАРАУЛ!!! – вопила Тонкс, не двигаясь с места. – ПОМОГИТЕ, УБИВА–А–А–АЮ–Ю–Ю–ЮТ!!!

У Рабастана подкосились ноги. С трудом сделав два шага к очаровательной незнакомке, он словно во сне направил на нее оружие; молодая ведьма отпрянула и задрожала как осиновый лист.

— Не бойся… – прошептал Лестрейндж, поспешно сунув палочку за пояс и приближаясь к девушке с поднятыми руками, как подходил в детстве к пугливой лошади. – Я не сделаю тебе ничего плохого…

— Убивают, грабят, — довольно неуверенно заявила осипшая Нимфадора.

— Тебе не стоит гулять одной так поздно, — кротко ответил Пожиратель, сердце у него стучало как бешеное. – Можно, я провожу тебя домой? – девушка не ответила, и Рабастан осмелел: — Как тебя зовут? Где ты живешь?

— Ним… То… П–п–полина П–п–прюэтт… – выдавила Тонкс, лихорадочно вспоминая десять раз отрепетированную речь. – Я… мне некуда идти… родители выг–на‑ли меня из дома, п–п–потому что я не х–хотела выходить… ох–х–х, замуж…

— Тебя пытались выдать замуж за нелюбимого?! – воскликнул Раба, которого сей факт потряс так, как не потрясал даже приговор о пожизненном заключении.

— Д–да, — девушка шмыгнула носом и кивнула. – Он старый одноглазый калека, и ещ–ще об–б–боротень и ох… аврор… но он чистокр–р–ровный, а мои пр–р–редки такие придирчивые…

— Я тоже чистокровный! – горячо запротестовал Лестрейндж. – Драклы меня дери, я же не представился – Рабастан Лестр… можно просто Рабастан, к вашим услугам, мисс! – Пожиратель щелкнул каблуками и вежливо поклонился, мысленно поблагодарив Долохова за давние уроки «знакомства с приличными барышнями». Красавица снова кивнула, зарделась и застенчиво убрала за ухо прядь вьющихся волос, отливавших золотом в свете фонаря – Раба покраснел и уставился на носки своих неделю нечищенных сапог.

Неизвестно, как долго продолжалась бы эта пантомима, но тут из‑за деревьев неподалеку послышалось утробное урчание, а затем раздался волчий вой: Полина вздрогнула, вскрикнула и инстинктивно прижалась к потенциальному спасителю. Лестрейнджа прошиб пот; отчаянным усилием воли подавив стон и прочие желания, он загородил девушку собой и прицелился в темную чащу.

— Это твой жених? – ледяным тоном поинтересовался он, тщетно пытаясь сконцентрироваться: тонкие пальчики, вцепившиеся ему в мантию, жгли как угольки.

— Д–да, это его голос! – заныла Тонкс, поднимаясь на цыпочки и выглядывая из‑за плеча «защитника». – Пож–ж–жалуйста, Р–р–рабастан, пойдем отсюда… я бою–ю–юсь… Ой! – пальчики расслабились, и бедняжка упала на землю в изящнейшем из обмороков.

— Полина! – взревел Лестрейндж; в дюйме от него пролетел второй красный луч. – Ступефай! Полина!! – он рывком поднял девушку на руки, увернулся от следующего заклинания и метнулся вправо, но за деревьями мелькнуло что‑то серое, и по парку разнесся леденящий душу вой. Отступать было некуда – взглянув в полные страха зеленые глаза обездвиженной Тонкс, Раба ободряюще осклабился, крепче прижал к себе драгоценную ношу и дезаппарировал в замок.

Проскандалив весь вечер с женой, Родольфус Лестрейндж отрядил‑таки эльфов на крышу чинить антенну, а сам прилег на диване перед колдовизором в совершенно расстроенных чувствах. Показывали концерт камерной музыки, и Руди уже почти уснул, когда в гостиную ворвался младший брат с чем‑то, похожим на большой сверток.