Жизнь за жизнь

– Для тебя оно, может, и доброе, тунеядка несчастная, – зло проворчала мать, выкладывая свой завтрак на тарелку. – Мама денег дай, мама поесть приготовь, мама посуду помой…

– Слушай, хватит уже из меня чудовище делать, – начала раздражаться Юля. – Я за последний месяц у тебя ни копейки не попросила. Продукты покупаю, еду готовлю. И посуду, кстати, мою, так что не надо мне предъявлять то, чего нет. Тебе придраться не к чему?

Тарелка с громким стуком опустилась на стол.

– Знаешь, что, дорогая моя…

– Не знаю, мам, и знать не хочу, – перебила её Юля. – У меня терпение тоже не резиновое. Если уж я всё равно отсюда съезжаю, то давай хотя бы в оставшиеся несколько дней сделаем вид, что не замечаем друг друга, ладно? Надоело уже бред этот выслушивать.

– Бред?! – возмутилась Роза Антоновна, явно намереваясь продолжить дискуссию.

– Приятного аппетита, мам, – поморщилась Юля и вернулась в свою комнату прямо с кружкой, поскольку опасалась, что не сдержится и выплеснет на мать всё, что накопилось за последнее время.

С кухни послышался звон разбившейся тарелки, а минут через пять громко хлопнула входная дверь. Юля посмотрела на часы – шесть двадцать. Она даже думать не хотела о том, куда мать направилась в такую рань. Хочет показательно психовать? Пусть, раз уж других развлечений себе придумать не может. «Живи здесь столько, сколько хочешь», – вспомнила девушка слова Яны, сказанные пред отъездом в Ярославль, и подумала: «А почему бы и нет? Зачем ждать их возвращения, если разрешение уже есть?»

Вещей в шкафу было много, но она решила взять только самое необходимое, а за остальным вернуться позже. Что нужно на пару дней? Смена белья, запасные джинсы и свитер, куртка на случай, если вдруг похолодает, личные предметы гигиены. И ноутбук, естественно. Есть в той деревне Интернет или нет, Юля не знала, но эта проблема была решаемой – всегда можно найти место, где он есть. Заказчик ведь не обязывал её находиться на связи постоянно.

Сумка получилась не слишком тяжёлой, но, памятуя о своём вчерашнем разбитом состоянии, Юля решила не таскать её с собой по всей области. А вдруг опять плохо станет? Уронит сумку, разобъёт ноутбук – работать потом как? Решила вернуться за вещами после поездки в облцентр. Позавтракала бутербродом и горячим чаем, оделась и отправилась по своим делам, оставив осколки разбитой матерью тарелки там, где они и лежали. «Пусть сама убирает, когда с работы придёт, раз уж я такая бессовестная тунеядка», – думала обиженно.

Укачивать её начало ещё в маршрутке по дороге на автовокзал, поэтому на месте Юля приобрела пакетик с кислыми карамельками и бутылочку негазированной солёной минералки. До психбольницы доехала сносно – повезло со свободными сидячими местами близко к дверям в двух следующих автобусах. Погода в этот раз тоже порадовала – ночью прошёл сильный дождь, парить перестало, и майский воздух опять радовал ароматной свежестью, которая обдавала приятной прохладой на каждой остановке, когда водитель открывал дверь. Без десяти одиннадцать Юля уже стояла на широких ступенях административного корпуса больницы и ждала, когда за ней спустится доктор Морозов.

– Здравствуйте, Юлия Павловна, – поприветствовал её Геннадий Алексеевич без тени улыбки. – Ну что? Готовы?

– Смотря к чему, – спокойно отозвалась Юля.

Она оказалась не готова. Юля рассчитывала, что встреча с Сашей будет проходить на свежем воздухе, раз уж в это время пациентам положена прогулка, но доктор повёл её через больничный двор в один из корпусов, атмосфера внутри которого была ужасающе гнетущей. Зато там было тихо и совсем непохоже на кадры из художественных фильмов, где психи постоянно орут, бубнят и слоняются по коридорам.

– Как в склепе, – констатировала Юля, поправив накинутый на плечи белый халат.

– Это проекция вашего представления об этом месте на восприятие действительности, – пояснил Морозов. – На самом деле эта больница мало чем отличается от других. Хотя, после того, что вам пришлось пережить, вам, наверное, любая больница не по душе.

– Навели обо мне справки? – нервно усмехнулась Юля, старательно отгоняя от себя липкое чувство чужой безысходности.

– Иначе нельзя, – коротко отозвался доктор, открыл железную задвижку на двери палаты номер восемь и пропустил Юлю вперёд. – Прошу.

Лучше бы она не приезжала. При виде распростёртого на кровати Саши, капельницы и фиксаторов, которыми были пристёгнуты к железному остову его руки и ноги, Юле стало дурно.

– На прогулку его прямо так и выкатывают? – нахмурилась она. – Почему он пристёгнут?

– Потому что я псих, – донёсся со стороны кровати слабый голос. – Ты зачем сюда припёрлась?

– Ну ты же сказал, что я могу приехать, если ты мне нужен, – осторожно произнесла она, одарив доктора негодующим взглядом. – Это не Сургут, конечно, зато ехать далеко не надо.

– Уходи.

– Не уйду, – упрямо покачала она головой, присела на край кровати с противоположной от капельницы стороны и положила свою тёплую дрожащую ладонь на его холодную и неподвижную.