Жизнь во имя любви (С)

– Когда и кому дети мешали?

– Я не поняла, – подруга упёрла руки в бока, – ты за то, чтобы Машка пошла за него замуж?

– Я за то, чтобы ты не рвала себе сердце. Марию ты знаешь лучше меня. Она всё равно поступит так, как захочет, даже если мы с тобой стойку на голове сделаем.

Прасковья задумчиво смотрела на меня, удивлённо моргая, а потом засмеялась:

– Представила, как мы, вдвоём стоя на голове, уговариваем Машку не сходить с ума.

– Картина была бы очень наглядная, – рассмеялась и я, обнимая подругу. – Позволь ей самой сделать выбор. Даже если девочка ошибётся, она не сможет упрекнуть тебя в том, что ты ей жизнь сломала. А мы её любить будем, что бы ни случилось.

Но всё сложилось наилучшим образом. Раненый генерал – графа за героизм осыпали высочайшей милостью и наградами – не мог остаться равнодушным к персональной заботе юной управляющей и тоже влюбился. Без всякой надежды, уповая лишь на милость Триединого, подал прошение императору дозволить жениться на девице Франк Марии Константиновне. И мало что получил согласие, так ещё и в качестве приданого невесте даровали наследный титул баронессы с небольшим поместьем.

Вся эта история вспомнилась мне, когда я увидела счастливую мордашку графини Саборовой.

– А ты, Машенька, не танцуешь? – улыбнулась я ей.

– Куда мне, Роксана Петровна! У Максима Александровича старая рана разболелась, а я с другими мужчинами не танцую. Тем более сейчас, – и молодая женщина легко погладила себя по ещё незаметному животику.

От обсуждения замечательной новости меня отвлёк дворцовый распорядитель:

– Ваше Высочество, Император желает видеть семью гиримского наместника.

Сказал и жестом указал в сторону возвышения, где в креслах сидели Дмитрий Васильевич и Екатерина Алексеевна в окружении ближайших родственников.

– Ну вот и всё, – буркнула я себе под нос, кивнула Марии и потом просто смотрела, как Таир, сыновья и Глафира идут ко мне.

Высоко подняв голову, гордо расправив плечи и выпрямив спину, я заняла подобающее место подле мужа. За спиной дети. Семья в сборе, можем идти на Голгофу… тьфу ты! … приблизиться к трону.

Глава 6

Встретили нас приветливо, слуги подвинули два кресла. Мы с Таиром сели, ожидая, что скажет император. И он изрёк:

– Я пригласил вас, господа, с тем, чтобы…

– … сообщить вам пренеприятное известие: к нам едет ревизор! – конечно же, гоголевскую фразу я цитировала про себя, но, уставшая от волнений последних дней, услышав первые слова известной пьесы, едва не впала в истерику.

Спасибо, Таир, почувствовав моё состояние, взял меня за руку и аккуратно сжал пальцы. Да и сама я приложила немалое усилие, чтобы успокоиться.

Тем временем самодержец продолжил:

– … попросить за этих молодых людей, – лёгкий поворот царственной головы, и двое юношей делают полшага вперёд. – Это мой племянник Василий Андреевич и младший сын Александр Дмитриевич.

Представленные склонили головы в лёгком поклоне, а за моим плечом Глафира осторожно переступила с ноги на ногу и чуть слышно выдохнула. Волнуется девочка – знает кошка, чьё мясо съела. Просила же не кокетничать с великими князьями. Хотя, может быть, барышня и не виновата. Тянет царевичей на сильный дар как пчёл на мёд.

– Роксана Петровна, Таир Киримович, мои родичи просят вашего позволения ухаживать за Глафирой Таировной. Особо хочу подчеркнуть, что это не приказ, а просьба. Вы вправе отказать одному из них или обоим сразу. Ухаживания не подразумевают ничего серьёзного: переписка, милые подарки к праздникам, танцы на балах, – продолжил император. Говорил он серьёзно, но было видно, что едва сдерживается, чтобы не расхохотаться от забавной ситуации – император в роли свахи. И всё же не выдержал. Немного наклонился вперёд, призывая сделать то же самое и нас, скосил глаза влево и, понизив голос, закончил: – А я, в свою очередь, позволю вашему сыну ухаживать за Ольгой Дмитриевной. На тех же условиях.

Мы посмотрели в указанном направлении. Ох, давно я не материлась, даже мысленно, но тут едва сдержалась. За дочерью следила, а Кирим тем временем…

Эти двое стояли, будто никого в зале не было. Нет, они вели себя исключительно прилично, соблюдая дистанцию, не касаясь друг друга даже тканью одежды, не пялились умильно глаза в глаза, но воздух вокруг них был наэлектризован до такой степени, что, казалось, сполохи пролетают. Или залпы стрел Амура. Я виновато посмотрела на императора.

– Да я не против, – успокоил он нас. – Хороший у вас сын. А Ольга давно уже заявила, что не желает замуж за тридевять земель выходить, даже если этого интересы государства потребуют.

– Так молодые ещё… – растерянно пролепетала я, всё ещё не придя в себя от случившегося.

Дмитрий Васильевич глянул на жену, и та, словно разрешение получив, тоже вступила в разговор: