Жизнь во имя любви (С)

– Нет, конечно. Они же разные, хоть из одного помёта. Зиг солидный такой, эмоционально сдержанный, умница невероятная – всё слёту понимает. Вожак. Брата одёргивает, если надо. А Заг… – я невольно улыбнулась, – балбесина и разгильдяй, несмотря на всю нашу с Тауфиком дрессуру. Всё норовит в игру превратить, в развлечение. Но зато открытый, и я знаю, что любит меня всей своей пёсьей душой. Прикажу прыгнуть с обрыва в море – поверь, не задумается.

Подруга внимательно слушала меня, а когда я закончила рассказ, спросила:

– Теперь поняла?

– Но это же собаки, а не дети! – продолжала упрямиться я.

– Да. Звери не люди, но чувства, испытываемые тобой к псам, очень схожи с моими. Но тебе сейчас лучше поспать, а не думать о таких незначительных вещах, – ладонь целительницы легла мне на лоб, навевая сонливость.

– Что может быть важнее любви? – сопротивляясь наведённому сну, пробормотала я.

– Например, жизнь… – услышала в ответ.

– Прошла, – задумчиво повторила я, вспомнив тяжёлое восстановление после первой брачной ночи. – Но вряд ли смогу в ближайшие дни осуществить желаемое.

– Почему? – последовал вопрос капризного ребёнка.

– Дополнительные каналы для прохождения силы, открывшиеся после инициации, должны быть наполнены…

– Вот и наполним! Ты получишь столько силы, сколько сможешь принять.

– Чтобы лопнуть, как переполненный воздухом шарик…

– Великие духи! За какие прегрешения мне досталась такая Хранительница? – завопил Источник.

На материальном уровне его эмоции выразились как сильный порыв ветра, пронёсшийся по участку и взъерошивший морскую гладь.

– Послушай: мага, вычерпывающего Источники, поймали. Тебе ничто не угрожает. Потерпи неделю. Я восстановлюсь и смогу провести ритуал без вреда для нас обоих, – едва сдерживаясь, уговаривала я подопечного.

Собаки, сидящие у моих ног, поскуливали, чувствуя нечто невнятное, но недружелюбное.

– Хорошо. Но это крайний срок.

– Договорились…

– Мама, – выдернул меня из воспоминаний звонкий голос Кирима. – Ты можешь приказать Зигу, чтобы он покатал меня?

Мальчик стоял на лужайке перед террасой, придерживая пса за ошейник.

– Могу, но не буду этого делать. Зиг едва ли не в два раза старше тебя и не предназначен для верховой езды. Попроси отца, чтобы купил вам с братом пони и катайся на нём. А когда Азат подрастёт, ты и его научишь, – ответила я, с улыбкой глядя на мальчика.

Гены гиримских ханов настолько сильны, что оба наших сына похожи на Таира, как клоны. И семилетний Кирим, мечтающий оседлать одного из кобелей, и четырехлетний Азат, спящий после обеда в своей комнате. Надеюсь, что доченька порадует сходством со мной.

Словно услышав, что мама подумала о ней, малышка резко повернулась, заставив меня поморщиться от неприятных ощущений.

– Тише, детка, тише, – погладила себя по животу, – скоро уже солнышко увидишь, с братиками познакомишься, отца обрадуешь. По моим подсчётам, нам с тобой ещё пару недель ходить.

Вот только, кажется, у девочки моей были другие планы, и она решила появиться на свет если не сегодня, то к завтрашнему утру точно. Охнув в очередной раз от нарастающей тягучей боли, я достала из кармана переговорник:

– Прасковья, началось…

Глава 2

Как ни странно, но третьи роды дались мне тяжко. Так долго я не мучилась, рожая Кирима, да и появление на свет Азата далось легче.

– Всё, подруга, завязывай с этим делом, – подавая мне укрепляющий отвар, сказала Прасковья.

Было видно, как устала и переволновалась подруга за эти полтора суток, что длились роды. Глубоко прорисовались носогубные складки, тёмные тени залегли вокруг глаз, да и сам взгляд стал блёклым, словно моя задиристая наставница вдруг выцвела и потускнела.

– Считаешь, стара я стала для продолжения рода? – отдавая ей пустую чашку и откидываясь на подушки, спросила я. – Но мне всего двадцать девять будет, да и Таир хотел не менее пяти детей.

– Вот пусть сам и рожает. Или наложница его, – сердито ответила подруга, охнула, поняв, что проболталась, и покосилась на меня. – Прости, чего в запале не скажешь…

В ответ я только горько хмыкнула.

– Думаешь, не знаю, что во дворце происходит? – глядя на колыбельку с новорожденной дочкой, ответила Прасковье. – Он мне обещал других жён не брать, а о наложницах разговора не было. Менталитет, шайтан его забери…

– Что-что? – едва не подпрыгнула целительница, падкая до всего нового. – Это слово из твоего мира? А что оно значит?

– Совокупность умственных, эмоциональных, культурных особенностей и установок, присущих определённой социальной или этнической группе, – объяснила я. – Когда мальчишке на пятнадцать лет дарят не кинжал, не коня или халат драгоценный, а наложницу, то в тридцать пять лет трудно ждать от него несвойственной гиримским мужчинам сдержанности.

– И ты, зная всё это, согласилась выйти за него замуж? – всплеснула руками Прасковья.