Жизнь вечная

Витольд чувствовал, что за ним следят. Он более часа петлял по пустеющим улочкам, нырял в темные провалы подворотен, через заборы и ограды забирался в чужие дворы. Однако преследователи были неутомимы, упорны и хорошо знали свое ремесло. Пытался догадаться, давно ли началась погоня. Не тогда ли, когда вышел из подворотни дома «Редактора»? Если так, то «Редактор» погорит со всем тиражом «Хлопского знака». Значит, большой провал? Витольд пытался восстановить в памяти события последних шести-десяти минут. Он шел по Краковской улице, на минуту задержался у массивного здания костела и, кажется, именно тогда впервые ощутил тревогу. Приземистый мужчина в слишком длинном пальто остановился на противоположной стороне улицы и принялся так неловко закуривать, точно был заинтересован в том, чтобы стоять и ломать спички. Потом низкого сменил высокий, плечистый, куртка у него едва сходилась на широкой груди. Чуть позже коротышка шагал рядом с высоким, и они уже не выкидывали никаких фокусов, не изображали случайных прохожих. Почему медлят? — подумал Витольд, нащупывая в кармане конверт. Должен был передать его «Линю», но уже не передаст. В таком городишке нет никаких шансов скрыться, подумал он, я у них как рыба в сети. Остается только сеть вытащить. Дойдя до магистрата, свернул влево, в аллею парка, но парк был голый, деревья и кусты уже облетели. Если бы здесь избавился от конверта, преследователи это бы заметили. Конверт. Контакт с «Линем». Конверт. Нагрянуло ли уже гестапо к «Редактору»? Несколько сот почти еще теплых экземпляров двухнедельника, доставленных вчера в Красностав из Орховца. Почти весь тираж. Конверт. Что с ним делать? И еще о матери думал, о Сабине. О своей судьбе не думал, как будто затягивавшееся бегство, финал которого был предопределен, лишило его воображения. Пробегая узкий, вонючий двор, он заметил дощатый нужник. Выхватил из кармана серый запечатанный конверт, торопливо порвал и бросил в очко. Это была последняя возможность, так как за воротами его уже дожидались. — Витольд Буковский? — Буковский, в чем дело? — В дерьме собачьем, ловкач. — Поставили его лицом к стене, велели поднять руки и тщательно обшарили все карманы. — Я работаю у Вежбовского, он может подтвердить, работаю хорошо. Немного подрабатываю у столяра, хотя ни одной дощечки не стащил. — Молчи, не дурачь нас! — рявкнул коротышка и ударил Витольда выше поясницы.