Жизнь вдребезги

Жозиана молчит. Мюрер чувствует, что не убедил ее.

— Тебя пугает яд? — продолжает он. — Если ты сделаешь все так, как я спланировал, следствие придет к выводу, что кто–то проник в его купе. И значит…

— А если он не будет пить?

— Ты же знаешь, что он работает допоздна, всегда и везде… Даже в поезде… Потому и накачивается кофе… Ведь это всем известно… Когда у него берут интервью — ведь у него талант актера, — он тут же заводит песню, что работает по восемнадцать часов, что газета только на нем и держится… Если бы речь шла о ком–то другом, ничего не могу сказать, мы бы очень рисковали. Но с Эрбеном!

Жозиана все еще колеблется. Когда Мюрер кладет ей в сумочку пузырек с ядом, она пятится назад. Но он прижимает ее к себе, легонько покачивая.

— Я буду с тобой, дорогая… Ты же знаешь, мое купе не так уж и далеко… Я ни на секунду не оставлю тебя. Доверься мне, хорошо?.. Ты же знаешь, так больше продолжаться не может. В конце концов он узнает правду. Быть хорошо информированным — это его профессия. А при его вспыльчивом нраве… Можно представить, что произойдет! Я тоже не всегда могу быть рядом, чтобы защитить тебя. Ну?.. Перечить ему нельзя, так что другого средства у нас нет, да и не мы первые. Решайся! В конце концов, мы не виноваты, что твой муж — псих.

Долго еще он убеждает Жозиану. Целуя ее на прощание, он уверен, что теперь женщина не отступит.

Жозиана вошла в роскошный особняк на авеню Фош, куда Эрбены переехали совсем недавно. Проходя мимо лифта, она решила подняться пешком. По лестнице на встречу ей спускается молодая женщина. Они смотрят друг на друга с ненавистью. Взбешенная Жозиана, преодолев последние ступеньки бегом, хлопает дверью. Из кабинета мужа доносятся голоса. Эрбен занят с секретарем — дает тому последние указания. Он без пиджака — высокий, крепкий, энергия переполняет его.

Делом Браше займусь я сам. Просмотрю досье в поезде. Позвони мне завтра утром на виллу часов в десять… Да! Не забудь прислать окончание репортажа Блеша. Сейчас это самое важное. Если ему не навешали лапши на уши, эта штука наделает шума. Я прослежу.

Он смеется. В дверях появляется Жозиана.

— Здесь была ваша дочь, — говорит она. — Что она хотела?

— Денег, черт возьми.

— И вы ей?..

— Ну нет! Ей пора понять, что я не люблю ультиматумов. Уж не хотите ли вы сказать, что она права, дорогая?

— Я? Я молчу. К тому же меня это не касается.

Он показывает на чемоданы у дивана.

— Позовите Марию, нужно спустить багаж.

— Мария сегодня утром уехала с водителем.

— Ах да!

Зрбен смеется. Он в хорошем настроении, и собственная забывчивость забавляет его. Он собирает бумаги в папку.

— Будьте душечкой, Жозиана. Приготовьте термос. Крепкий кофе, как я люблю. Положите его в мой чемодан.

Жозиана выходит из комнаты, лицо ее кажется чуть бледнее обычного. Решающий миг настал. Она идет на кухню, выливает в кастрюльку содержимое кофейника, включает газ. Потом достает из шкафчика термос, высыпает в него белый порошок из пузырька, все время оглядываясь на дверь.

Кофе горячий. Жозиана наполняет термос, тщательно завинчивает пробку и встряхивает содержимое. Кажется, ее силы на исходе. Отвернув кран, она долго моет руки.

Лионский вокзал. Восемь вечера.

Эрбен и Жозиана идут вдоль «Голубого экспресса». Чуть дальше Франсуа Мюрер поднимается в свой вагон. От супругов его отделяют только два вагона. Проводник приветствует Эрбена и отпирает двери двух купе. Жозиана колеблется.

— Решайтесь, — ворчит Эрбен. — Они все одинаковы!

Жозиана наконец решается, и, пока она устраивается, Эрбен отводит в сторону проводника, сунув ему в руку банкнот.

— Пока не стелите мне. У меня много работы. Я позову вас, когда захочу спать.

Немного погодя он достает из чемодана халат, тапочки, папку и, наконец, термос. Входит Жозиана: она помогает ему разобрать вещи. По радио объявляют об отправлении.

— Вы довольны? — спрашивает Эрбен.

Жозиана не отвечает, и он внимательно смотрит на нее.

— В чем дело, малыш?

Он поднимает ее лицо за подбородок и улыбается.

— Ну же, Жозиана, в чем дело? Вы сердитесь, потому что я отказался ужинать?.. Но я не голоден, да и работы так много, что…

— Мне тоже не хочется есть, — говорит Жозиана. — Но, быть может, вы угостите меня стаканчиком чинзано?

— Хорошо, но только быстро!

Они идут по коридору, мимо проносятся слабо освещенные перроны пригородных станций, исчезающих в ночи. Вагон. Еще один. В коридоре курит пассажир. Он уступает им дорогу. Эрбен идет первым, он торопится. Жозиана на ходу шепчет: «Порядок!» Мюрер провожает ее взглядом.

В ресторане малолюдно. Кое–кто начинает разглядывать Эрбена. Его мгновенно узнали. Но он давно привык к молчанию — оно воцаряется всюду, где бы он ни появился. Эрбен облокачивается на стойку возле Жозианы, как всегда, уверенный в себе.

— Какую жизнь я заставляю вас вести, моя бедная Жозиана! — говорит он.