Жизнь в Советском Союзе была...

Однако, вместо того, чтобы быстренько надавать мне по шее, детина, желая показать свою крутость тем пацанятам, которые его сопровождали, начал со стандартного словесного наезда и угроз.

Не на того напал! Тогда еще нельзя было ознакомиться в интернете с инструкцией, как нужно отвечать на приставания гопников, поскольку не было ни интернета, ни компьютеров. Однако интуитивно я понял, что мои ответы должны быть нестандартны и ставить его в тупик, а на все вопросы нужно отвечать вопросом, дабы он сам давал ответы.

Я охотно вступил в недружественные переговоры, в ходе которых сумел продемонстрировать, что не только его не боюсь, но даже все его угрозы игнорирую. А чего мне еще оставалось делать, не кулаками же махать?.

Мы препирались с ним минут десять, я всячески намекал, что коли он меня сейчас обидит, то сильно об этом пожалеет, его непременно накажут чуть позже. У нас, дескать, на Колхозном с этим строго, мы тех, кто живет у кинотеатра "Спутник", а верзила, как выяснилось из беседы, был оттуда, никогда не боялись и бояться не собираемся. Это же не край земли, всего-то две остановки от нас на трамвае. Любого найдем и достанем.

Фраерок еще покипятился для порядку, погрозился, но связываться со мной не стал. Я даже подзатыльника от него не получил, мы разошлись в разные стороны, и больше он с подобными глупостями ко мне не приставал.

Во втором случае я поссорился с пацаном уже из нашего же отряда. Причин, сподвигнувших меня на вражду, я уже не помню, наверное, он просто был дерьмом. Ведь что-то заставило меня — спокойного и мирного человека- нанести ему удар по челюсти. И я это сделал, находясь перед ним лицом к лицу. Он же ответил позднее и подло, когда я находился к нему спиной и по обстановке не мог ответить ударом на удар. Пришлось его зашугать, чтобы он больше не возникал. Это был единственный мой конфликт в пионерском лагере, который не закончился миром.

6.

Последний раз я поехал в лагерь в июне 1973 году. Помню, что тоже играл в футбол, что была одна очень симпатичная девочка, которая мне понравилась, но мне так и не удалось завоевать ее внимание. Проклятый сглаз!

Помню, что были две шальные девицы в нашем отряде N2, которые ночью выпрыгивали в окно, чтобы сходить на свиданку к пацанам из 1-ого отряда. Причем этих джульет поймали. Мы то думали, что их непременно выгонят из лагеря, но их просто пожурили на линейке и оставили в покое. Бог знает, может, у них родители были шишки, а может в силу вошли традиции, когда за все проступки детей в первую очередь доставалось педагогам?

Помню, что я опять дружил с пионервожатой, звали ее по-моему Надей, и я по привычке уже на ней продолжал оттачивать свое умение вести светские беседы со взрослыми девушками.

Также помню, что воспитателем у нас была миловидная дама- учительница бальзаковского возраста, которая не сильно нас напрягала своим вниманием и воспитательными моментами, поскольку все силы тратила на обустройство своей личной жизни. Будучи разведенной, она встречалась с мужчиной, который однажды приезжал к ней даже в лагерь, и к тому же оставался там ночевать.

Надо сказать, что наш отряд наконец-то жил как положено взрослым. У парней была своя отдельная палата, где нас охраняла наша воспитательница, а у девчонок была своя, причем в другом корпусе, где там за ними приглядывали аж трое: наша Надя и еще две девушки — пионервожатые 1-ого и 3-его отрядов, поскольку девчонок трех старших отрядов поселили в огромном корпусе всех вместе.

Возможно, что именно это обстоятельство привело к одному интересному событию.

В конце смены наша воспитательница на одну ночь уехала из лагеря с этим самым своим мужчиной. Присматривать же за нами, почти двумя десятками архаровцев подросткового возраста, которых она покидала, она попросила Надежду.

Надя просьбу исполнила, но охранять нас пришла не одна. Наверное, она боялась ночевать на веранде в одиночестве. Поэтому компанию ей составили три или четыре девчонки из нашего же отряда, те что повзрослей. Оторв, что бегали по ночам на свидание к мальчикам, она с собой не взяла принципиально, пригласила тех, кто вел себя поспокойней.

Потом вдруг выяснилось, что такая большая компания: Надежда и ее сопровождающие, на стандартной одиночной кровати воспитательницы не помещается. А охранять-то нас надо. Поэтому девчонки решили ночевать в нашей же палате. Мы им сдвинули три или четыре свободные незанятые кровати, стоявшие до этого в углу, и на них-то они и устроились.

Но теперь вдруг оказалось, что вести светскую ночную беседу нашим юношам и навестившим их девушкам все равно невозможно. Говорить приходится громко, поскольку собеседники лежат в разных углах, а громкий разговор мешает уснуть тем, кто помладше, и в беседе не участвует.