— Да уж говорите. Скорее всего, её убила злая мачеха. Вряд ли специально, наверное, сил не рассчитала, — по-взрослому сухо произнёс мальчик. — Мама говорила, что её она не била, но часто кулаки сжимала и смотрела с ненавистью. Наверное, сдерживалась, помня о предыдущем убийстве.
— Но будем всё-таки надеяться, что эта сиротка жива, хотя ума не приложу, что ещё заставило бы заменить одного ребёнка на другого. В любом случае, это мой долг, найти или её, или её прах и перенести к месту захоронения родителей. У меня есть квартира её родителей, которую я могу продать, а средства использовать на поиск. Кстати, есть человек, который, возможно, знает все ответы на поставленные нами вопросы, но не скажет. Тётка. Когда Игорь отсудил у неё квартиру, она орала мне, что «тебе, твари безродной, вообще ничего не положено». То есть знала она, что я не Вика.
— Да, пока я немобилен, озадачил Игоря. У тётки он побывал, но она закатила истерику и выгнала его. Его мнение: знает и боится. Он уже проделал большую работу. Вот смотрите.
Настоящая Вика ходила в другой детский сад, чуть дальше от дома и чуть получше. Игорь выяснил состав группы, обошёл всех сверстников Вики и нашёл групповые фотографии, на которых есть она. Это, безусловно, другой ребёнок, ни капли не похожий на Наташу Ноговицыну, разве что в детстве обе были светловолосые. Она посещала логопедическую группу, потому что очень плохо говорила, перевирая почти все согласные. Когда это всё случилось, ей было четыре года и два месяца, Наташе — три и шесть. Ещё удалось выяснить, что в то время, когда Наташу усиленно искали, она под именем Вики лежала в областной инфекционной больнице с диагнозом «вирусный энцефалит» под вопросом. Там она ещё скарлатину подцепила, поэтому вышла из больницы через полтора месяца. Высокая температура, стресс — возможно, с этим связано, что она всё забыла, даже имя. После больницы с полгода мачеха её в детсад не водила, отправляя на день к соседке, а потом устроила в другой, рядом с домом.
— Да, это тётя Катя, мы до сих пор перезваниваемся, — кивнула Вика. — Но почему она не заметила подмены?
— Игорь это выяснил. Ещё до смерти родной матери Вики дочь соседки вышла замуж и уехала на Дальний Восток. А она следом двинулась, чтобы помочь внука выхаживать, и вернулась через пару лет, как раз когда Вика в больнице лежала.
Была ещё одна старуха, которая общалась с семьёй Дейна, в те времена ещё не пенсионного возраста, но была на инвалидности по зрению. Прочие соседи близко с семьёй не общались, а кто будет приглядываться к чужому ребёнку?
— Да, во всём этой гадине повезло.
— Игорь сейчас снова прошерстит полицейские архивы и публикации прессы ближайших областей, связанные с происшествиями с детьми и преступлениями против детей, — сказал Михаил. А я займусь восстановлением твоего имени.
— Да, я хочу носить фамилию дедушки. Но имя… я четверть века было Викой, мне сложно будет отзываться на Наташу. Дед, я, если девочку рожу, правнучку твою Наташей назову, но ты не обидишься, если я останусь Викой? Для собственного удобства и в память о маленькой девочке, которая ни в чём не виновата? Это ведь возможно?
— Всё возможно, — сказал Сергей Аркадьевич. — Миша, занимайся разводом, а когда нога заживёт, к Игорю присоединишься. Восстановлением биографии буду заниматься я.
Глава тринадцатая,
— Мама, ты посмотри, что она наделала, — с надрывом произнёс Рома. — Я её этому не учил!
Он протягивал ей мокрый носочек. Вика взяла его, повертела в руках, понюхала и сказала:
— Хорошо, что свой, от твоего бы песок в тарелку посыпался.
— Ну ма-ам!
— Что там случилось? — выглянул из своей комнаты Стас.
— Наташка намочила свой носок в супе и стала его жевать! Она хотела суп вилкой есть, я не дал!
— Эй, Наташа, ты где?
Наташа, звонко шлёпая по полу босыми ногами прибежала к старшему брату и протянула руки, мол, возьми несчастную. Он ей сказал:
— Фу, какая грязная, — взял за руку и повёл в ванную.
Танюшка вслед за Стасом из комнаты выглянула:
— Стас, да ладно, что, без тебя с ней не управятся? У нас английский!
В ванной зашумела вода, бубнил что-то Стас, увещевая сестру. Потом он вышел, держа её завёрнутой в полотенце, скомандовал Роме, чтобы пижаму приготовил и платочек. Так же стремительно вернулся с ней, уже одетой, усадил в высокий стульчик, завязал слюнявчик и принялся кормить из тарелки, выставленной матерью, которая за это время убрала то безобразие, которое развели на кухне младшие дети:
— Такие большие девочки сами едят, но ты же сегодня проштрафилась? Ешь давай, и спать!
Быстро покормил, вытер лицо, выдернул из стульчика, занёс в детскую, уложил, с порога зыкнул на неё:
— И чтоб ни звука! Спать!