Жизнь в нелюбви

Суд по установлению опеки состоялся, можно сказать, в рекордные сроки. Претендентов оказалось слишком много: кроме женатого Саши, деда Стаса и Юли ещё и двоюродный брат братьев Черкасовых, тоже Черкасов, тот самый владелец гостиничного бизнеса, упомянутый в завещании. Когда заинтересованные лица заняли места, маленький зал оказался почти заполненным. При каждом из четырёх претендентов по адвокату, Саша с Викой и Стасом, дед тоже с супругой, Юля с братом, тем самым вероломным другом. Их адвокат сразу предупредил, что «судьиха — зверь», а на вопрос, что это означает, мрачно предрёк, что сами увидят.

Внешний вид судьи симпатии не вызывал. Худенькая, сутулая, с короткой стрижкой и в очень сильных очках пенсионного возраста дама просеменила к креслу председательствующего, произнесла неприятным пронзительным голосом положенные слова, перечислила заявителей, окидывая каждого цепким взглядом и спросила:

— Дети живут по месту регистрации с дядей? Можно узнать, где младший?

— На прогулке тут неподалёку, — угодливо поклонился их адвокат. — Нужно пригласить?

— Да уж сделайте милость.

Вика позвонила Ксении Владимировне, которая приехала поболеть за них и гуляла с Ромой в сквере напротив здания суда. Тем временем судья выслушала представительницу опеки. Та говорила вполне объективно, ничью сторону не принимала, изложила условия проживания каждого претендента и взаимоотношения с детьми. По материальным возможностям самые слабые позиции были у Юли, всё ещё зарегистрированной в квартире Черкасовых, а самые сильные — у деда и двоюродного дяди, людей очень состоятельных. По взаимоотношениям… тут дама из опеки, которая, по всей видимости, судью знала хорошо, сказала, что есть заключение психолога, которое она может зачитать, но, может, стоит его представить судье для предварительного ознакомления?

— Давайте, — прозвучало резко.

Пристав передал бумаги судье, и она занялась чтением, почти водя носом по страницам. Тем временем в дверь протиснулись Горностаева с Ромой. Ксения Владимировна села рядом с Викой, Рома забрался к Вике на колени. Судья закончила чтение, промычала «М-да» и обратилась к Роме:

— Мальчик, тебя Рома зовут? Подойди ко мне. Если боишься, иди с дядей, или кому ты доверяешь?

— Я не бояка, — сердито ответил Рома и подбежал к трибуне. — Куда тут идти?

— Стой здесь. Как твоя фамилия? Сколько тебе лет? Где ты живёшь?

Он бойко назвал фамилию, возраст, адрес, название детского сада, как зовут его лучших друзей. Потом обошёл всё-таки трибуну, сел к судье на колени и печатными буквами написал: Рома, папа, Стас, Вика, Саша и почему-то Милана. На вопрос судьи махнул рукой:

— А! Невеста! Из нашей группы.

— А скажи-ка мне, Рома, кого ты из присутствующих здесь знаешь.

Он перечислил тех, кого записал, добавив «баба Ксеня». Потом огляделся и добавил: «Юля».

— А кого ты больше всех любишь?

— Я всех люблю!

И глядел при этом так радостно, что было понятно, что вправду любит всех.

— Ну, иди к бабе Ксене. Станислав, подойди сюда. Представься… ну, через год паспорт получишь. Ты понимаешь, по какому поводу мы тут собрались?

— Да, вы решаете, кто будет нашим опекуном.

— А кого бы ты хотел в опекуны?

— Вику и Сашу, как сейчас.

— Повернись и посмотри в зал. Кого ты ещё знаешь кроме нынешней твоей семьи.

— Кроме тех, кого Рома назвал, вот родители моей мамы Погодины…

— А почему ты их так назвал, а не бабушка и дедушка?

— Бабушка — это когда добрая, вот как Ксения Владимировна. Она внучек любит. Она с ними и посмеётся, и отругает, если надо, и поиграет. И с Ромкой играет, и меня жизни учит. А Погодиным нужен продолжатель дела, он мне всё время так говорил, когда я маленьким был. Играть нельзя, сиди зубри, не позорь наше имя, а то затрещину получишь! Не нужны мне они, и дело их мне не нужно! Я знаю, что братьев разлучать нельзя, а им только я нужен.

— Нет, они согласны взять опеку и над Ромой.

— Бить такого маленького, — сорвался Стас. — Не имеют права!

— Ты всех знакомых назвал?

— Дядя двоюродный. Мы никогда не виделись, но папа с ним по телефону разговаривал. И фотографии у нас дома есть. Его зовут так же, как папу, Алексей Черкасов, но отчество другое. Они нормально дружили, но он же нас не знает! И уезжать из своего дома мы не хотим.

— Возвращайся на место. Так, заявители… давайте по порядку. Черкасов Александр Александрович.

Саша вышел к трибуне и сказал, что всегда жил в одной квартире с братом, мальчики появились и росли у него на глазах, и расставание ещё и с ним будет для них шоком. Что его жена работала няней в их семье, и дети её любят. Зарплаты у них с женой не заоблачные, но вполне достойные. И жилплощадь помимо квартиры, в которой они живут сейчас, имеется.

Никаких вопросов она ему не задала. Потом вызвали деда, двоюродного дядю и мачеху. Тоже выслушала без уточнений. Потом спросила:

— У сторон есть какие-нибудь дополнения?

Молчание. Судья стукнула молотком и скороговоркой объявила, что, заслушав и рассмотрев… а также учитывая… назначить опекунами ближайших родственников, к тому же фактически уже осуществляющих опеку.