Жизнь в диссонансе (ЛП)

Драко хотелось быть таким человеком, который поставил бы их всех перед выбором, какой пришлось делать ему, и посмотрел бы, что они тогда сказали бы о трусости, храбрости и самой возможности принятия решения. Как бы встретились с человеком, который не был злым в привычном понимании, и попытались стать таким злом, чтобы сотворить добро, спасти жизнь любимых людей. Как бы жили в доме с тем злом и выжили, а не беспричинно погибли. Ему хотелось поставить их на свое место и наблюдать, узнать, что делает их частью чертова высшего блага, которое позволило бы им справиться лучше. Хотелось разобраться, что с ним не так, раз он не подошел ни одной из сторон.

Но у Драко крайне редко получалось быть человеком, которым он себя видел.

— Ты забыл.

— Я не забывал, — огрызнулся Драко.

Поттер скрестил руки.

— Ладно, — казалось, он вот-вот задаст вопрос, но Поттер передумал либо решил пойти в обход: — Я заметил, что ты не получаешь содержание, так что… — он направился к левой двери, Драко пошел за ним, так и не сняв мантию. — А ты думал, мы бросаем людей без денег на произвол судьбы?

Поттер обернулся — Драко вскинул бровь — и пробормотал:

— Забей.

Завидев голову в обрамлении буйных кудрей, Драко встал как вкопанный, проскрипев по полу подошвами. Лицо девушки закрывала книга, но образ создавался настолько грейнджеровский, что даже мысли не возникло, будто это кто-то еще.

— В другой раз.

Поттер прекратил якобы незаметно шарить в бумагах.

— Что?

— Решим вопрос в следующий раз.

Драко скользнул взглядом по фиолетовой обложке, поверх которой за ним украдкой следила Грейнджер. Она обернулась к Поттеру и нерешительно опустила книгу на колени.

— Я… на кухню схожу. За… водой. Очень хочется пить.

Откашлявшись, Грейнджер подцепила со стола потрепанную закладку с моргающей совой, положила между страницами и, захлопнув книгу, сунула ее подмышку, а покидая комнату, успела дважды глянуть на Драко.

— Спасибо, Гермиона, — негромко поблагодарил Поттер, не сводя глаз с Малфоя. Непосвященных этот пронзительный взгляд мог и запугать.

Поттер убил Темного Лорда по счастливой случайности, столь редкой, что о ней впору слагать легенды. Он не был сильнее других — просто так распорядилась судьба. Благодаря конкретной цепочке событий и верному времени Поттер оказался роковой случайностью в случайном самоубийстве Темного Лорда. Поттера Драко не боялся и впечатлен не был, хотя любому — с чувством самосохранения, но без палочки — стоило бы вести себя осмотрительно.

— По-прежнему имеешь что-то против маглорожденных? — Драко ответил злым взглядом, но Поттер выдерживал и не такие. — Я думал, до тебя наконец-то дойдет. Ты тупоголовее…

Крэбба, Гойла, Уизли. Из груди волной поднялся гнев.

— Мои проблемы с людьми возникают не из-за крови, Поттер.

Для Драко конкретную проблему представлял кое-кто темноволосый и тупоголовый, а за ним стояла бо̀льшая часть мира и все, что Малфой не мог контролировать.

— То есть ты не поэтому против присутствия Гермионы?

— Я не про… нет.

У него не было проблем с Грейнджер. Во всяком случае, не в привычном смысле. Не в том, который поддавался пониманию. Временами Драко казалось, он должен ее ненавидеть, но затем накатывало ощущение, что у него нет сил ненавидеть ее за то, чем она не должна была быть. Заучка Грейнджер раздражала, но если бы он ненавидел ее как раньше — а иногда казалось, что и сейчас следовало бы, — он не стал бы мешать Крэббу.

У него внутри перемешалось слишком многое, в чем требовалось разобраться, изучить и расставить по местам. За это Драко еще не брался: не испытывал особого желания да и сомневался, что вообще когда-нибудь приступит.

— Давай уже к делу, Поттер.

()

Уставившись на Борелли, Гермиона помотала головой, затем — еще раз.

— Наркотики?

— Наркотик, ага. Пока был под прикрытием, пару раз видел эффект. Забористая штука.

Гермиона покачала головой.

— Так. Ладно. То есть ты говоришь…

Борелли выглядел удивленным не меньше Гермионы.

— Информация проверенная, считай, что факт. Что такого у тебя на него есть, что ты не веришь?

— Я такого не говорила. И вообще не могу это обсуждать. Значит, Гаррисон Блэк… наркоторговец?

— Он не торгует. Как минимум с теми, кого я знаю и кого знают мои знакомые. Но его имя я слышал только в связке с «Эйфорией», правда, видеть его никто не видел. Так что он не мальчик на побегушках. Скорее всего, он ее изготовил.

Гермиона не может придумать ни единой причины, с чего Малфою создавать наркотик, разве что возникла нужда в деньгах. Или же средство было как-то связано со всем, что уже значилось в его деле.

Гермиона вытащила из стопки чистый пергамент и схватилась за перо.

— «Эйфория».

— Это зелье, которое вызывает…

— Ага.

— Около ста галлеонов за флакон, одну дозу, — сообщил Борелли. Гермиона, сидя с круглыми глазами, записала информацию. Если Малфой зарабатывал на зелье и жил в магловском мире, то с каждого флакона он имел около пятисот фунтов. — Подпольные распространители видят в «Эйфории» только одну проблему — три дозы, а дальше, сколько ни пей — все бесполезно.

Гермиона подняла взгляд.

— Четвертая доза не действует?