Жизнь в диссонансе (ЛП)

Гермиона, Гарри и Финк дружно отступили, несмотря на заверения ликвидатора заклятий, что все ловушки на шкатулке обезврежены. Когда ничего не случилось, Гермиона выдохнула и вслед за Гарри нерешительно ступила ближе.

В шкатулке хранились четыре мешочка, палочка и кольцо с гербом Ноттов. Развязав мешочек, Гермиона обнаружила там галлеоны. Во втором и третьем нашлось то же самое, да и содержимое четвертого Гарри подтвердил согласным кивком.

— Ничего неожиданного, — заметил Финк.

Гермиона выбрала мешочек и обошла стол, чтобы высыпать монеты на свободное место. Она намеревалась изучить все вдоль и поперек. Гарри поднял палочку и теперь разглядывал ее с хмурым видом.

— Нужно отнести ее…

Гарри резко замолчал, Гермиона подняла голову и увидела, как ее друг прыгает к Финку, а тот исчезает с места.

— Черт! — заорал Гарри.

— Портключ?

— Кольцо. — Гарри опрокинул мешочек с галлеонами на стол, Гермиона уже рылась в своем, ища хоть что-нибудь, что вызовет знакомое тянущее ощущение в животе. — Ничего.

— Хватай другие!

(Февраль 2001)

Драко зубами вытащил пробку и убрал с лица отца кусок ткани, отчего изо рта у того брызнула пена, и залил в Люциуса содержимое. На руках горели порезы, полученные в вылазке за последним ингредиентом.

Драко аккуратно обхватил ладонью затылок отца и запрокинул тому голову, задержав дыхание, пока Люциус не проглотил зелье. Драко сварил противоядие, каким вылечили домовика, точно таким же образом, как увидел в котле. Он знал, что убедиться в действенности можно будет лишь через пару дней, но все равно, когда черные вены на коже отца посерели, пошатнулся от облегчения.

Драко опустил голову Люциуса и, помявшись, легонько провел подушечкой пальца по одной из линий. Та до сих пор билась и пульсировала, но больше не создавала впечатления, что вот-вот прорвет кожу. Он убрал руку и вытер палец о свисающую с края кровати простыню.

Хотя бы это ему удалось. Если больше ничего не выйдет, он хотя бы будет хорошим сыном. Драко не подвел отца. В этот раз он справился.

()

Гермиона видела, как Финк посмотрел на стену, с этой стороны комнаты служащую окном, и жестом дал понять, что нужен Веритасерум. Гарри уже ушел за сывороткой во время прошлого вопроса, когда стало ясно, что охранник, пойманный Финком в доме Нотта, говорить не собирается. Финку повезло, что Нотта не оказалось дома — всем им повезло. Вряд ли ее напарник смог бы выбраться из личного кабинета Нотта так, чтобы тот его не заметил и не натравил охрану.

— Ты хоть спала?

Гермиона повернулась к подошедшему Рону, и под их взглядами Гарри вернулся в допросную.

— Да.

— Если мы поймаем там Малфоя, можно я приложу его об стену?

Гермиона закатила глаза.

— Только при необходимости. — Рон выглядел довольным. — И я имею в виду «нет».

— Учитывая, через что ты из-за него прошла, он получит по заслугам.

— Ему и так хватило.

— Не хватит, если он убьет кого-нибудь, — Рон второй раз проверил ее реакцию и посмел удивиться мрачному взгляду: — Что?

— Ничего.

Мгновение спустя Рон хлопнул Гермиону между лопатками, а потом обнял за плечи и прижал к своему боку.

— У нас отличная команда, а с Финком мы аппарируем через антиаппарационный барьер прямо к дому. Все будет хорошо. Мы об этом позаботимся, — он продолжал бормотать что-то про засранца и стену, но Гермиона пропустила эти слова мимо ушей, улыбнувшись.

— Он заговорил, — сообщил стоящий рядом мракоборец. — Подготовьте доску, нужно нарисовать план дома.

(Февраль 2001)

Драко горел. Кровь бушевала, словно внутри него жило столько ярости и ненависти, что не оставалось места ни для чего другого. Руки тряслись, пальцы впивались в горло вырывающегося человека, стремящегося сделать вдох так же, как пыталась вздохнуть мать, отчаянно цепляясь за уходящую жизнь, которой ее лишали.

Палочка Драко валялась где-то на полу, палочка Нотта — сбоку от того. Нотт продолжал к ней тянуться, шлепая ладонью, но палочка была слишком далеко. В любом случае Драко доберется до своей первым. И как только Нотт перестанет трепыхаться, Драко достанет ее, и Нотту не поздоровится.

Сердце бешено разгоняло кровь по телу, что то аж вибрировало, перекрывало горло и слух, а грудь сводило мучительной судорогой, которую Драко испытывал лишь пару раз в жизни. Он распадался. От него остался скелет, наконец-то осыпающийся костями на землю.

И все же, среди этой какофонии звуков, этого грохота, который казался взрывом, существовала константа. Непрерывный звон, перекрывавший шум, звон, который вел его сквозь хаос. Звук, который Драко всегда находил.

Из чего состоял человек? Из жил, мышц, крови. Но что делало его тем или иным человеком? Человеком, на которого бы Грейнджер смотрела так, словно видела в нем свет, или человеком, у которого здесь и сейчас сводило от ненависти все внутренности? Драко знал, что именно уничтожает любого человека. Он знал, каким хотел быть раньше и каким хочет быть сейчас. Но все еще понятия не имел, из чего он сделан.

()