Жизнь в диссонансе (ЛП)

Е, Ж, З, И. Каблуки громко цокали по полу, Гермиона обернулась через плечо. В помещении не раздавалось посторонних звуков, но она никак не могла отделаться от ощущения, что к ней кто-то приближается, или бежит перехватить, или подглядывает из-за полок.

Притормозив у нужного ряда, Гермиона расправила плечи и задрала подбородок. Заставила себя не оглядываться, чтобы не вызывать подозрений, если кто-то и вправду за ней наблюдал, и нырнула в проход. Ее цель должна быть почти в начале длинного ряда, но как бы ей ни хотелось сорваться и побежать, ее шаги оставались размеренными и тихими.

Манн, Манколь, Манкас, Манбур… Не выдержав, Гермиона нахмурилась, сжала губы и, с удивлением остановившись, обернулась, притворяясь, что перепроверяет коробки, которые уже минула. Никого.

Манаба, Мамю, Мамтон, Мамстейн… Она определенно посоветует отделить дела в разработке от старых, передвинув последние в другую секцию. Впервые дорога до коробки с делом казалась настолько бесконечной. У Гермионы даже закралось подозрение, что кто-то магически удлиняет ей путь.

Н, Л, Д, наконец-то. Осмотревшись по сторонам, она склонилась к коробке, изучая записи на приклеенном к ней листе. Две недели назад мракоборец Олдберри вернул документы, и с тех пор ими никто не интересовался. Прикусив губу, Гермиона прислушалась, а затем ухватила коробку. Удерживая ту на приподнятом колене, она подняла крышку и занялась папками с документами, ища те, что относятся к началу дела. Поколебавшись, вытащила самые свежие и засунула подмышку.

Стук сердца барабаном отдавался у Гермионы в ушах. Она закрыла коробку и поставила на место. Задержав дыхание, развернулась, убежденная, что за спиной кто-то смотрит на нее либо с долей любопытства, либо с подозрением, но ее окружали лишь коробки.

Гермиона проверила, что с задней стороны папки нет никаких отметок, и, прижав стопку к груди, заторопилась к рядам с буквой «Р».

(Ноябрь 1998)

В мэноре оставили лишь одного домовика, и даже если бы Нарцисса не сообщила Драко об этом до того, как он, превозмогая себя, переступил порог дома, мгновение спустя он бы и сам обо всем догадался.

Драко все еще ощущал его присутствие. Дело было не в пятнах крови на полу или следах от взрывов на стенах, дереве и штукатурке. Не в смятых простынях в комнатах, куда они больше не зайдут; не в пустых перекрытиях, где прежде висела люстра; не в огражденном решеткой входе в подземелья.

Не в воспоминаниях — постоянном, неудержимом потоке образов, который обрушивался на Драко и не отпускал от пробуждения до пробуждения. Образов, которые, налетев и ударив в грудь, заставляли споткнуться, давили, пока не казалось, что вдохнуть нужно сквозь бетонную маску. От скрипа старого дома заходилось сердце.

Дело было не только в общих собраниях за обеденным столом, который Драко за всю жизнь видел меньше десятка раз. Не только в дорогах, какими он огибал определенные комнаты, не в том, что, когда никто не видел, Драко едва не переходил на бег, притворяясь, что ничего подобного не происходит. Дело было не только в четырех спальнях, которые он сменил, пока не понял, что в своей достиг лучшего подобия сна.

Ощущение было реальным. По спине пробегал холодок, отчего волосы вставали дыбом и стучали зубы. Словно бы Темный Лорд — Волдеморт, Волдеморт — оставил в их доме часть своей души, чтобы ждать и наблюдать. Драко знал, что это невозможно, но от ужаса все равно скручивало внутренности. От страха, который он принес с собой и вплавил в фундамент дома, в сами кости Драко.

— Назначили дату суда над твоим отцом, — сообщила мать, грациозно сидя на неполированном стуле, который они перенесли из столовой.

Драко отправил в рот кусочек рыбы, приготовленной чуть-чуть вкуснее, чем в тюрьме, и уставился на подпалину на стене. Он не мог встретиться с матерью глазами — иначе бы Нарцисса все поняла.

— Уверен, ты рада.

— А ты? — тихо спросила она.

Драко сглотнул ком, и тот тяжелым грузом опустился на сердце.

()

Драко Малфоя никто не узнавал. Или узнавали множество парней, которые могли бы быть Драко Малфоем, но «леди, вы себе представляете, сколько у нас тут народа?» Он уже не один год оставался вне поля зрения общественности. Да и прежде, когда на него было направлено внимание, разговоры больше шли о смертях, арестах и помилованиях. В более поздних статьях преимущественно говорилось о его матери, а из фотографий в них нашлась лишь одна с Драко.

Гермиона вырезала ее из старого выпуска и рассматривала весь обеденный перерыв.

(Декабрь 1998)

Чашка звякнула о блюдце. Драко вышел из комнаты и легким решительным шагом пересек зал. По другую сторону арки, в центре пустой гостиной, где больше не горело пламя, стоял Поттер. Драко сомневался, что выражение лица Поттера имеет что-то общее с причиной, по которой тот пришел сюда, и это его разозлило. Будто Поттер незваным вторгся в воспоминание, которое Драко похоронил и держал в тайне.