Жизнь Типпи

Ехать пришлось недолго, всего час. И вот впереди появился большой, красный, амбар. Вокруг него раскинулись грядки с овощами и кустами ягод. А за грядками начинался темный, хвойный, непроходимый лес. Машина подъехала к входу в амбар, навстречу вышли дедушка Мани и родня. Встречали нас радостно, все- таки не каждый день у них в гостях бываем. Стоило только нам выйти из машины, как родня растащила нас в разные стороны. Мы были здесь как на показе мод, все хотели нас потрогать, пощупать, погладить, как будто мы прилетели с другой планеты. Вскоре дед разыскал нас в толпе, взял за лапы, и повел в амбар, на второй этаж, в нашу спальню. Мы бывали у них редко, но они смогли, в таком маленьком доме, сделать для нас отдельную спальню. Даже мебель неплохую поставили. Войдя в комнату, мы с дедушкой Мани стали собирать вещи в рюкзаки. В итоге управились за два часа и собрали два, туго набитых, рюкзака. За окном как раз начало темнеть, настало время ужина.

Спустившись вниз, мы вошли в столовую и сели за длинный стол. Гери подсел к взрослым и стал наблюдал за тем, как взрослые кролики, которые готовили ужин, шустро бегают по кухне. Вокруг зайца скопились маленькие братья и сестры Типпи, у Гери двоилось в глазах. Кролики мельтешили вокруг него, трогали за хвост, называли “Снежок”, постоянно что- то у него спрашивали, убегали, возвращались, шумели. Гам был такой, что в ушах звенело. Гери пытался спокойно сидеть, не обращая внимания на юных озорников.

Дедушка Мани тоже сидел за столом, пытаясь сконцентрировать внимание всех зайчат на себе. Он брал по два кролика в лапы, называл их по имени, говорил им что- то со знанием дела, и отпускал. Гери смотрел на это представление, и не мог понять, как он их отличал, ладно бы кроликов было около пятидесяти, но тут их больше трех сотен. Я, конечно, понимаю, что они все дружно живут под одной крышей, но это сколько нужно лет с ними прожить, чтобы запомнить каждого?

После ужина, все вымыли свои тарелки и направились по своим комнатам. Закрыв за собой дверь на защелку, мы легли в свои постели. В доме достаточно быстро стихли все голоса и звуки, наступила полная тишина. За окном стрекотали цикады и шелестели листья. Сестра уже спала, прижав к себе мягкую игрушку, в виде треугольника с глазом. Я посмотрел на нее, достал из- под подушки рисунок нашей семьи, поцеловал каждого его члена на прощание, закрыл глаза и стал засыпать.

Типпи

Типпи открыла глаза и сразу схватилась за лапу. На большом пальце была сожжена шерсть и красовался маленький ожог. Он почти не болел, но все- таки было как- то не по себе. Так же она поняла, что все ее тело было в мелких порезах и шрамах и болел порез на лапе. А еще она была в какой- то сырой пещере. Зайка попыталась привстать, но лапы были настолько уставшими, что не могли шевелиться. Пришлось немного полежать, чтобы вернулись силы. И вот зайка смогла приподняться на локтях, подползти к стенке, опереться на нее лапкой и направиться к выходу. Выйдя на свет, она поняла, что оказалось на заснеженной, плоской, каменной площадке Справа от нее была пропасть в несколько десятков метров глубиной, слева возвышалась гора, скрывающиеся за облаками, сама она стояла где- то посередине. Воздух здесь был немного разряжен, так что зайке сразу стало труднее дышать. Она посмотрела направо и увидела долину белого леса. Все кругом было покрыто снегом, до самого горизонта. Лапки зайки стали замерзать, и она направилась наверх, по заснеженной дороге, наверняка там кто- то должен жить.

Но пройдя несколько шагов, зайка присела на упавшую сосну. Лапы не могли нести зайку, так что ей нужно было найти какую нибудь палку. Оглядевшись по сторонам, Типпи отломила от дерева небольшую ветку, обломала лишние сучья и оперлась на нее. Палка хрустнула, но выдержала. Опираясь на импровизированный костыль, зайка побрела дальше по дороге, перелезая через сугробы и коряги. Внезапно раздался грохот, и перед зайкой сошла лавина камней и снега. С этого момента она стала посматривать временами наверх.