Жизнь среди слонов

Ко мне вновь приехала погостить моя мать, чья вера в меня не знала границ; этот ее визит обошелся без приключений; правда, однажды, приехав за покупками в Арушу, она столкнулась с Джоном Оуэном, который два года назад утешал ее, пока я лежал в больнице после столкновения с носорогом. На этот раз он пронзил ее суровым, колючим взглядом.

— Иэну нельзя иметь самолет, — сказал он. — Для подсчетов животных мы берем пилотов, у которых налетано не менее двухсот часов, а в Маньяре опасность больше: там имеются грифы.

Вряд ли такое заявление могло успокоить человека, который знал богатую традицию авиакатастроф в нашей семье. Как бы там ни было, матери удалось скрыть свои чувства, а мне избежать столкновения с грифами.

Но жизнь часто подносит нам сюрпризы. Две недели спустя сам Джон Оуэн, летя по прямой, столкнулся с журавлем, которого не заметил. К счастью, ему удалось удержать машину, вовсю работая рулями высоты, чтобы компенсировать повреждения от удара. Больше о грифах Маньяры он никогда не упоминал.

Крупные птицы — постоянная опасность для пилотов, летающих над саваннами Восточной Африки: они могут стать причиной аварий с трагическим концом — так случилось с Михаэлем Гржимеком. Очень трудно кружить на одном месте, чтобы ваш помощник мог пересчитать животных, и краем глаза следить за всеми птицами, оказавшимися поблизости. Даже один из наших лучших пилотов, Хью Лэмпри, когда проводил подсчет слонов Серенгети, ухитрился за два дня столкнуться с двумя грифами.

Маньяра мало подходит для подсчета толстокожих. Лес местами образует сплошной полог, и неизвестно, какое количество слонов бродит под ним.

Мои первые подсчеты дали цифру 230; я никак не мог понять, почему слонов так мало, ведь в 1965 году Мюррей Уотсон и Майлс Тернер насчитали 420. Некоторое время спустя мой глаз научился различать все, что напоминало формой слона, и цифра оказалась выше. Такое часто случается с теми, кто занимается подсчетом животных с воздуха. Наблюдатели набирают опыт, и их работа становится эффективнее. Сначала может даже показаться, что подсчеты свидетельствуют о резком росте популяции. Только после года полетов и интенсивных наблюдений я пришел к наиболее точному результату — примерно 420 слонов; к стыду своему, должен признать, что мои первые оценки никуда не годились.

Окончательные результаты тоже носят характер минимальных оценок. При подсчетах никто не переходит границ реальных цифр. Доказательство тому — неоднократные аэрофотосъемки для контроля визуальных подсчетов. Даже на открытой местности визуальные оценки равны в лучшем случае 40 % истинных, если верить Майку Нортону Гриффиту, который тщательно обработал данные комбинированных исследований за десять лет.

При подсчетах следует учитывать множество различных факторов. Так, в жаркие дни в тени деревьев прячется больше слонов. Шум самолета пугает одних животных, и они бегут в укрытие, а другие остаются равнодушными и спокойными. Вскоре я открыл, что для подсчета слонов, прячущихся под деревьями, лучше подходит мягкий свет, дающий умеренную тень, чем яркое, солнце. Видимость меняется и от листвы. Когда в сухой сезон листья опадают, становятся доступными взгляду многие ранее скрытые зоны.

В Маньяре мне удалось эмпирически проверить справедливость своих собственных подсчетов. Как только я засекал группу слонов на маленьком клочке местности с определенными границами, я начинал крутиться над ней, считая и пересчитывая животных, пока не получал несколько раз одну и ту же цифру. Затем я спешил приземлиться, чтобы пересчитать их на земле, пока они не ушли с облюбованного места. Зная точное количество животных каждой семейной группы, мне оставалось только опознать эти семьи и прибавить к общей цифре замеченных поблизости самцов. На открытой местности я иногда получал точный результат, а в кустарниковых зонах — примерно 60 % истинного числа животных. В среднем к оценке с воздуха следовало прибавлять 27 %, и тогда получалась цифра наземного подсчета.

Как и предполагали, в Маньяре оказалась самая высокая плотность слонов по сравнению с другими парками. В любой сезон года на квадратный километр приходилось более 4 животных, а с учетом обычного занижения их было наверняка больше — 5–6 слонов на квадратный километр. Отсюда следовало, что в любое время в парке находилось 400–500 слонов, даже если считать, что популяция толстокожих, регулярно посещавших парк во время моей работы там, достигала 600 животных.