Жизнь Штефана Великого

Сам же господарь пошел с другими полками на Хотин и стал на той высоте, где была зарыта стрела. Господарский посланец погнал коня к воротам крепости и, постучав в них булавой, передал его слова: — Его светлость господарь Штефан повелевает вам покориться, ибо крепость сия — исконное Молдавское владение. Больше всего понравились эти слова тем самым рэзешам из Нижней Молдавии, что плели осенью на сходах небылицы. И усмехнулись они в подстриженные усы.

Тут же вышло повеление запереть выходы из крепости и стрелять в любого горожанина либо воина, который выйдет за припасами, дровами, либо на реку за рыбой. Кто не повинится до утра следующего понедельника, тот изведает гнев господаря, ибо полки его готовы карать и копьем, и мечом. И вскоре взвилось на большой башне Хотинской крепости знамя с изображением турьей головы, а пыркэлабами были поставлены их милости бояре Влайку и Гоян. В этот час Молдавия поняла, что у державного кормила стоит крепкая сила, и вместе с нею правит мудрость.

Глава V Магомет-султан идет походом в Малахит на Влада-Воеводу. А в это время Штефан принимается за дело. О взятии вслед за Хотином Килии и войне с Матвеем Корвином, венгерским королем

I

В лето 58-е торговые люди принесли с севера удивительную весть о кончине угрского короля Владислава, сраженного смертью на собственной свадьбе. С простолюдинами такое не случается. Для Венгрии то был небесный знак, указывавший, что чаша весов державной власти склонилась в пользу пятнадцатилетнего сына Яноша Корвина. Свадебный пир превратился тут же в пир кровавый, ибо многие магнаты не приняли Матвея; светлейший кесарь Фридрих, соскучившись в немецком царстве, возжаждал тоже угрского престола. Лишь по прошествии трех лет, после многих усобиц и мятежей, удалось Матвею крепко сесть на престол — силой одних магнатов и мудростью других. Он был горячим и надменным юношей. При всех высоких помыслах, он все же не забывал подсчитывать своих противников, дабы в свое время оплатить им за все надлежащим металлом. Среди них числил он семиградских саксов, сторонников немецкого кесаря, и Штефана, заметившего как-то, что власть державная — не лакомство для малолетних, не игрушка, чтоб они ее ломали.

Под нажимом молдавской рати, тревожившей польские рубежи, мудрый король Казимир послал в 1462 году своих панов для мирного докончания и возобновления вассальной клятвы, учрежденной Александром Добрым. За письменным обязательством должен был последовать сам обряд присяги, только попозже, когда король сочтет возможным оставить непрочные северные и западные рубежи, а Штефану позволят отлучиться невзгоды той поры. Ибо снова надвигались с юга рати султана Магомета. Поставив свои подписи и вислые печати на пергаменте, первосвятитель Феоктист с боярами и королевские послы и паны облобызались и поздравили друг друга с замирением двух христианских народов. При всем том, молдавские дворяне, улыбнувшись, грешным делом, заметили промеж себя, что милостивому пану Музило де Бучами и Станиславу, галицкому воеводе, и прочим шляхтичам пришлось пожаловать для докончания[77] в стольную Сучаву, да и то лишь тогда, когда Петру Арона не стало в Польше.

Почти все сбежавшие бояре, повинившись господарю, вернулись на родину. А Петру Арон, одинокий, еще более ожесточившийся, стал искать другого пристанища, тоже близ рубежей Молдавии. Он испросил поддержки у семиградских бояр и воеводы Севастиана де Рогзон.

Сведав, что братоубивец нашел приют в секлерской земле, Штефан-Воевода отрядил тотчас своих людей к тамошним боярам упредить насчет беглеца; других гонцов направил он к приятелям своим брашовским купцам, прося их вразумить секлеров; ибо место, где находится Арон, проклято от Бога, и тем, кто пригревает беглеца, грозит беда. Когда гонцы вернулись с Тротуша с известием, что Арон стоит на прежнем месте, Штефан повелел капитанам конницы, воевавшей Лехию, ополчиться. Наемное войско и часть рэзешей-добытчиков[78] перешли горы по тропинкам и напали на секлерские земли, сея великое смятение.

— Такова оборотная сторона господаревой грамоты, — кричали бирючи. Пусть знает всяк человек, будь то секлер, венгр или цыган: не быть меж нами дружбы, покуда в сих краях обитает Арон, убивец родителя Штефана-Воеводы.

Узнав об этой смуте, юный Матвей Корвин не очень закручинился об участи жителей Семиградия: среди них насчитывал он немало недругов, и мятежи против короны еще не утихли. Но, перелистывая памятную книжицу, он обнаружил среди должников Штефана и велел канцлеру отписать воеводе Севастиану де Рогзон следующее:

"Дошло до нас, что князь Петру Молдавский находится в твоей земле. И мы по важным причинам желаем видеть его при нашем дворе. Просим и повелеваем послать к нам оного Петру, из чего воспоследует для твоей милости выгода, а для него — немалая польза".

II