Жизнь Шаляпина. Триумф

– Не зря же Римский-Корсаков называл Массне «хитрой лисой», он переделал великий роман на французский лад. Да, строго говоря, с Дон Кихотом и такое вполне возможно. Сервантес устами Санчо дает понять, что с такими рыцарями всякое может произойти, помнишь его слова: «…с рыцарями творятся такие дела необыкновенные и происходят случаи непредвиденные», так что я не удивился и такому повороту сюжета либретто оперы. Но другое дело – исполнитель Дон Кихота должен знать роман, должен знать ключевые мысли Сервантеса… Пусть воображение моего героя всечасно и неотступно преследовали битвы, чары, приключения, всякого рода нелепости, любовные похождения, вызовы на поединок – все, о чем писали в рыцарских романах, но в минуты отрезвления он высказывал благороднейшие мысли и совершал поступки, странствуя по свету, ради того, чтобы выпрямлять кривду и заступаться за обиженных. Дон Кихот знает, что только тот человек возвышается над другими, кто делает больше других. В его груди билось неустрашимое сердце. Он осознал, что по воле небес родился он в железный век, дабы воскресить век золотой. Опасности лишь укрепляют и бодрят его дух, ничто не способно вселить в его душу боязнь, страх, он ищет опасности и приключения, стремится искоренить насилие и оказать помощь и покровительство несчастным…

– Но люди, которым он хотел сделать так много хорошего, – заметил Коровин, – часто так дурно с ним обходились, что их просто трудно понять нормальному человеку.

– Санчо часто говорил ему об этой черной неблагодарности, но он всегда возражал ему: да, послушайся я твоего совета, я бы избежал этих напастей, знаю, что делать добро мужланам – это все равно что воду решетом черпать… некоторые думают, что я действительно сошел с ума, соболезнуют мне, а я намерен подражать Амадису и делать вид, что я обезумел и впал в отчаяние и неистовство, это лишь помогает мне возможно точнее воспроизводить то, что представляется мне наиболее существенным. В этом и заключается необычность задуманного мною предприятия, весь фокус в том, чтобы заставить Дульсинею поклясться мне в верности, как только это произойдет и она отдаст должное моей верности, тут и настанет конец моему безумию и покаянию. И тогда Санчо догадывается, что все россказни Дон Кихота – ахинея здорового человека, только прикидывающегося больным.

– А помнишь, Федор, – включился в игру Коровин, – как Санчо, прочитав письмо Дон Кихота Дульсинее, сказал, что ничего более возвышенного он за всю свою жизнь не слыхивал…

– Ну как же… «Ей-ей, ваша милость, вы дьявол, а не человек, – нет ничего такого, чего бы вы не знали». И на каждой странице романа можно прочитать, что Дон Кихот – богатая человеческая натура, не только храбрец и доброе сердце, он еще и образованнейший человек, и голова его набита не только банальностями из рыцарских романов, он знает языки, он превосходный поэт и прочее и прочее. У него есть, как говорится, пунктик, но стоит с ним заговорить о чем-нибудь другом, он рассуждает в высшей степени здраво и выказывает ум во всех отношениях светлый и ясный, многие персонажи романа признают его за человека большого ума. Так что его необычайное помешательство в том, что он возжелал быть свидетелем великих и неслыханных событий. Тот помысел выше, говорит он однажды собравшимся посмеяться над ним, который к благороднейшей устремлен цели. И цель светских наук состоит в том, чтобы установить справедливое распределение благ, дать каждому то, что принадлежит ему по праву, и следить и принимать меры, чтобы добрые законы соблюдались. Но все же цель военного искусства, которому он и посвящает свою жизнь, выше: цель и предел стремлений военного искусства – мир, а мир есть наивысшее из всех земных благ… Вот ведь что говорил Дон Кихот больше трехсот лет тому назад.

– Да он говорил, оказывается, то, что говорит сегодня и Горький. Установить справедливое распределение благ – кто ж будет против этого возражать, но только не надо стрелять по моей квартире, разрушать ее, уничтожать то, что я сделал за свою жизнь: картины, стулья, наконец, которые я купил… Дон Кихот, думаю, за то, чтобы устанавливать справедливое распределение благ мирным путем, без кровопролития. Помнишь сцену на постоялом дворе, когда легион бесов, по выражению Дон Кихота, смутил всех собравшихся и они начали тузить друг друга. Это величайший позор, говорит он, что мы бьемся и не разумеем друг друга, из-за сущей безделицы убиваем друг друга. Как это точно и как это злободневно для нас, которые четыре года тому назад убивали друг друга из-за сущей безделицы…