Жизнь после "Жары"

— Да зачем сменять, — усмехнулся Майкл, — Олива, навехно, тепехь на седьмом небе от собственной знаменитости. Она ведь хотела стать знаменитой писательницей, хотела, чтобы её читали. Ну вот, в некотохой степени её желание исполнилось. Тепехь её пхоизведение читает и обсуждает весь Архангельск… Хазве не об этом ты мечтала, Олив?

— Нет, неправда! — воскликнула Олива. Но оправдываться, равно как и всё опровергать было уже поздно.

— Ты всех конкретно подставила этой своей книгой! — воскликнула Яна, — Тебя вообще убить за это мало!!!

«Вот оно когда всё началось…» — обречённо подумала Олива.

Бомба замедленного действия, которая так пугала её своим тиканьем, наконец, взорвалась.

Ружьё, висевшее на стене на протяжении всей пьесы, выстрелило.

Всё закружилось в глазах у Оливы. Она стояла и чувствовала, как проваливается почва у неё под ногами.

А вокруг неё пестрели мосты, искрилась река, играло в отблесках солнца старинное здание Эрмитажа, цвёл и благоухал кудрявый Летний сад — так же, как год тому назад, когда начинался их с Салтыковым роман. Счастливое было время! А сейчас всё это окружающее великолепие лишь окончательно уничтожало в Оливе остатки человека, в том числе и желание дальше жить…

— Презирайте меня! Ненавидьте меня! — крикнула вдруг Олива, глотая обильные слёзы — Да, я подставила всех своей книгой. Да! Вы можете ненавидеть меня и презирать, я это заслужила… И когда я умру, можете забить мне в брюхо осиновый кол…

Она повернулась и, ни слова более не говоря, пошла прочь. Яна осталась стоять на месте, Майкл же пошёл вслед за Оливой.

— Куда ты идёшь? Вехнись! — сказал он ей, как вдруг на его телефон пришла эсэмэска.

— Что там тебе пришло? Покажи мне! — потребовала Олива и взяла из рук Майкла телефон. Она инстинктивно угадала, что сообщение было от Салтыкова. Так оно и оказалось.

«Майкл, как настроение? :)»

Это её окончательно добило, если можно так назвать, точнее — укрепило в ней окончательно вызревшее у неё решение на «крайний случай». И вот теперь этот «крайний случай» наступил. Надо было спешить.

Олива опрометью бросилась бежать через дорогу, наперерез машинам. Она не видела, не осознавала, куда, зачем она бежит. На улицах был народ, полно народу.

«Везде, везде люди… Куда мне спрятаться от них?..»

Попала на какую-то стройку, там был тупик. Увидела подворотню, юркнула в неё. «Тут никого нет… — отдышавшись, подумала Олива, — Значит, не найдут…»

Всё происходило как в ускоренной киноленте. С неба сыпались красные тараканы, из-под асфальта вырастали грибы, но Оливу ничего уже не удивляло.

«Доигралась, доигралась… Вот тебе и жара в Архангельске…»

Она быстро достала из кошелька лезвие бритвы — в последнее время она носила пару штук с собой везде — и быстро, словно боясь опоздать, перерезала руку вдоль и поперёк.

«Ха-ха, это ни капельки не больно…»

Кровь шла всё сильнее и сильнее. Олива скорчилась на асфальте, отставив перерезанную руку в сторону, стараясь, чтобы кровь стекала на асфальт, а не на её новые вельветовые брюки.

«А, впрочем, плевать — всё равно мне в них больше не ходить…»

Её била дрожь, она лежала, скорчившись, и улыбалась.

«Хорошо, хорошо… Спать, спать… Теперь всё позади…»

И — как в тумане — откуда-то склонились над ней рожи двух ментов. Один из них перетягивал ей жгутом руку, другой совал в нос нашатырь.

— Ну зачем, зачем ты это сделала? Такая молодая, красивая…

Она молча закрыла глаза.

— Алё-алё, не спи, — один из ментов защёлкал пальцами перед её лицом, — Тебя как звать?

— Олива, — прошелестела та и, вновь теряя сознание, повалилась головой на асфальт.

Глава 30

День Независимости, на который как раз и выпали все эти события, питерцы отмечали с тем утончённый великолепием и триумфом, который присущ только культурной столице нашей Родины. Праздничный Питер сиял своей европейской чистотой; везде гремела музыка, пестрели яркими красками цветы и выстреливали в синеву небес хрустальные струи фонтанов. Всюду: и в Летнем саду, и на Марсовом поле, и на Невском проспекте — толпился праздно гуляющий народ.

Яна и Майкл шли в направлении Марсова поля, обсуждая между собой возможные варианты предполагаемого местонахождения Оливы. Она убежала так стремительно и внезапно, что друзья даже не поняли, в каком направлении её искать, и полностью положились на волю случая.

— Ты завтхакала? — спросил Майкл у Яны, когда они, обойдя кругом Летний сад и убедившись, что Оливы там нет, вышли на Невский проспект.

— Конечно, нет, — проворчала Яна, — У меня уже живот к спине прилип!

— Я тоже не завтхакал, — сказал Майкл, — Пошли в «Кхошку-Кахтошку», там пехекусим.

Идея была принята, и ребята, заказав себе по «крошке-картошке» с грибным наполнителем и по кока-коле, уселись завтракать за свободный столик.

— Вот морока нам с этой полудурошной, — проворчала Яна, посасывая колу через соломинку, — Если мы её не найдём, то и хер бы с ней — будем гулять. Наверняка она где-нибудь преспокойно бродит по городу и в ус не дует. Или вообще уехала в Москву…