Жизнь после смерти. 8 + 8

Тем вечером мы наблюдали, как целая процессия с веслом направилась в сторону Винзаводной пристани: дурачок Гуанчунь гордо вышагивал впереди, остальная компания была совсем разношерстной: Аньпин — сын Ван Дэцзи, Ли Цзиньчжи и бабка Гуанчуня. Последняя вела под руку старушку в шерстяном платке — как мы потом поняли, это была мать Фу Третьего. По дороге к ним присоединился еще один человек, и Аньпин безропотно отдал весло ему. Еще бы, ведь это был сам Ван Дэцзи. Он как раз возвращался на велосипеде с работы и увидел, что сын околачивается на улице. Подъехав к ним, Ван Дэцзи заорал:

— Ну-ка марш домой!

Аньпин аж подпрыгнул от страха и спрятался за мать Фу Третьего.

— Па! Я учусь у Лэй Фэна! — заверещал он, показывая на старушку. — Не веришь — у нее спроси!

Ван Дэцзи потом рассказывал, что, когда увидел мать Фу Третьего, сердце прямо в пятки ушло. Никогда не видал раньше, чтобы между матерью и сыном было такое сходство! И ладно б черты, удивительно другое! Когда он увидел эту изможденную старушку — одна рука лежала на животе, а другую она медленно протягивала в сторону Ван Дэцзи, наверное пытаясь пожать ему руку, — перед глазами сразу возник Фу Третий. Привалившись к стене туалета, он точно так же протягивал ему арбузный нож.

Лодку было не признать — как-никак, дней двадцать прошло. Лодки с винзавода, на которых возили желтое вино, буквально оттеснили ее в самый угол пристани. Вид у сункэнской гостьи был прискорбный — как у всякого судна, оставленного на произвол судьбы. Соломенный навес исчез, а из четырех шестов, на которых он держался, осталась торчать лишь одинокая палка, напоминавшая убогий флагшток в какой-нибудь начальной школе. Печки тоже след простыл — наверняка кто-то позарился на кирпичи и унес, причем настолько аккуратно, что ни осколочка не осталось. Помимо дурачка Гуанчуня, тут явно бывали и другие: кто-то замусорил палубу угольным шлаком, кто-то закапал водой, кто-то набросал объедков. Дно стало грязным, как у лодки мусорщиков, что плавают по реке летом.

Встав на причале, Ли Цзиньчжи принялась громко бранить местных лодочников.

— Нет совести у людей, — возмущалась она, показывая на заводские лодки. — Отличную лодку довели до такого состояния, а свои-то вон чистые! Раз чужая — надо помойку устроить?

Лодочники орали в ответ:

— Че ругаешься?! Между прочим, это мы ее пришвартовали, а то плавала б уже в Тихом океане!

— Сестрица, главное — нашлась лодка, ну их! — примирительно сказала мать Фу Третьего. Она наблюдала, как Ван Дэцзи с помощниками прилаживают весло — видно, что опыта нет, только впустую возятся. Разволновавшись, она стала спускаться к ним, и Ли Цзиньчжи даже руку подать не успела, как старушка очутилась в лодке.

Стоял сентябрьский вечер, солнечный свет лениво тек над Винзаводной пристанью, словно выдержанное, ароматное желтое вино. Река сверкала в его лучах, а люди не могли отвести глаз от засохшего пятна крови на лодке. Вернее, поначалу они просто наблюдали, как Ван Дэцзи и мать Фу Третьего вдвоем прилаживают весло, а потом дурачок Гуанчунь обнаружил странное пятно, показал его Аньпину и громко сказал:

— Смотри, кровь! Как будто корову нарисовали!

Все взглянули туда — действительно, пятно крови, причем отчетливое — пусть и не слишком похожее на корову. Ли Цзиньчжи сделала страшные глаза и демонстративно приложила палец к губам, мол, молчите все!

— Старушка плохо видит, — вполголоса пояснила она, — хорошо, если не заметит.

Но Аньпин не послушал и заявил Гуанчуню тоном знатока:

— А ты знаешь, как трудно отмыть кровь? Вода не поможет, тут спиртом тереть нужно. Не веришь? Беги за спиртом, проведем эксперимент!

— А где взять спирт? — спросил Гуанчунь.

Аньпин растерянно захлопал глазами:

— Э-э, ну… ладно, давай потом! Да и толку тебе показывать! Тебе лишь бы на что похоже — везде то коров, то лошадей видишь! Дурень!

Наконец на лодке осталась только мать Фу Третьего. Лодки с винзавода расступились, освободив ей путь. Ван Дэцзи с помощниками сошли на берег — ну не смыслили они в лодках — и просто стояли и смотрели, как старушка медленно отплывает от причала.

— А вы заметили пятно крови? — спросила Ли Цзиньчжи.

— Еще бы, большущее! — отозвался Ван Дэцзи. — Просто говорить ей не стал.

— Да она почти не видит, — вздохнула Ли Цзиньчжи. — Может, и к лучшему, а то, если поймет, что там кровь ее сына, боюсь, не доплывет до дома.

— Да она так и так не доплывет, — сказал Ван Дэцзи. — До Сункэна несколько десятков ли. Да и домашние наверняка не в курсе, куда она отправилась. А иначе разве ж отпустили бы ее одну?