Жизнь после смерти. 8 + 8

Фу Третий лежал на спине Ван Дэцзи смирно и недвижно, словно тюк с поклажей. Потом Ван рассказывал, что ничего такого не почувствовал, просто раненый становился все тяжелее и тяжелее. Иногда его потрясывало, словно в лихорадке, но спустя какое-то время он замер — из-за крови казалось, будто Фу Третьего гуммиарабиком приклеили к спине Ван Дэцзи.

Всю дорогу Ван твердил: «Держись! Держись! Почти пришли! Недалеко уже!» Так он подбадривал и себя, и пострадавшего. Но в итоге Ван Децзи выдержал, а Фу Третий — нет. Когда они переходили мост Бэйдацяо, рассказывал Ван, то встретили бетономешалку, водитель которой даже не остановился, чтобы помочь. Ван Дэцзи обматерил его — а этот гад ответил, мол, форсировать производство и отдавать все силы революции важнее, чем спасти человека.

Почему Фу Третий не выдержал, Ван Дэцзи так до конца и не понял. Он же быстро бежал! Ну, может, не так быстро, как скорая, — но точно быстрее, чем велосипед. Когда они уже почти добрались до ворот Пятой народной больницы, их нагнал тот самый Сяо Лян из Сункэна — оказалось, это совершенно бестолковый деревенский парень.

Увидав Фу Третьего, он разрыдался, а потом заорал:

— Кто это сделал?! Кто?!

Такие дела творятся, а ему главное виновника найти! Ван Дэцзи взбесился.

— Давай человека спасай, в детектива потом наиграешься! — рявкнул он.

Уж насколько Ван Дэцзи несгибаемый малый — и то уже еле стоял на ногах. Он переложил Фу Третьего на спину Сяо Ляну, а сам ухватился за стену. Его вырвало. Сяо Лян так и стоял рядом, с Фу Третьим на спине, и ревел. Тут уж Ван Дэцзи не выдержал и хорошенько ему саданул.

— Чего нюни распустил? Кому это поможет? Бегом тащи его в больницу!

Только тут он заметил, что дело плохо, — глаза Фу Третьего, не мигая, без всякой ярости смотрели в небо. Ван Дэцзи был мужик не суеверный и прямо пальцем приоткрыл тому веко — зрачки уже расширились. Но Сяо Лян, бестолочь эдакая, все равно притащил земляка на проходную больницы и закричал пожилому вахтеру: «Доктор! Спасите!»

Все детали смерти Фу Третьего я записал со слов Ван Дэцзи. В том году молодежь с улицы Сянчуньшу осаждала его на каждом шагу, мол, расскажи еще разок, как нес Фу Третьего в больницу, да во всех подробностях! Откровенно говоря, многим просто нравятся кровавые истории. Но Ван Дэцзи, надо отдать ему должное, никогда не перегибал палку, рассказывая о случившемся. Всегда делал акцент на том, как трудно было спасти пострадавшего и как жаль, что в итоге не вышло. Уж сколько лет назад это произошло, а я все равно переживаю: вдруг моя история про арбузные лодки пагубно повлияет на юные умы? Так что прошу простить, видно, такой уж я упрямец: знаете, все эти обстоятельства смерти, да еще пока он лежал в морге Пятой народной поползли всякие слухи… в общем, не хочу больше об этом.

Вернемся лучше к арбузным лодкам и поговорим о другом сункэнце — Сяо Ляне.

Сяо Лян был парень никчемный и глуповатый — это и без рассказа Ван Дэцзи было ясно, по нему сразу видно. Явилась полиция и прибила к арбузной лодке объявление: «Посторонним вход воспрещен». «Посторонним» — значит, в том числе и Сяо Ляну. Наверняка стражи порядка разъяснили ему, что теперь это место преступления и трогать ничего нельзя. Тот вроде бы понял — а может, и нет. Его выволокли на нос лодки и спустили на берег — парень выглядел растерянным, словно лунатик, но всю процедуру перенес покорно. Однако, когда полицейские засобирались прочь, он внезапно расплакался и закричал им вслед: «Вы гада-то поймали?!»

К ночи полицейские разошлись, уступив место уличным зевакам: те, непонятно зачем, принялись тщательно изучать место происшествия. Сяо Лян дремал на берегу, обхватив руками колени, и мешал им проводить расследование. Сункэнца растолкали — иди, мол, спать на лодку. Один мужик, которого как-то штрафанули, и с тех пор он люто ненавидел молодчиков в белой форме, принялся ворчать на полицию, мол, да что они понимают, больше слушай. Как лоточников и босяков гонять — это они первые, но убийство — ничего не смыслят! Какие отпечатки пальцев, какие свидетели — куча народу видела, как Шоулай его бил, зачем улики, не смешите! И вообще, парень, — иди спать к себе на лодку, ты что, посторонний? Какого черта?

Тут же нашелся другой доброхот: послушай, Рабоче-крестьянские бани снова открыты, надо просто дать старику на входе арбуз — пустит тебя поспать на лавке. Мигом возник и третий: вы что, совсем без мозгов, не понимаете, что он лодку не оставит? А за арбузами кто смотреть будет?